Рассказ об Анне Николаевне Гындыбиной, родившейся и выросшей в деревне Люлюкары. В 16 лет девушку выдали замуж, и её  увезли в другое мансийское село Кимкьясуй. Так получилось, что женщина почти 60 лет не приезжала на родину. Её деревня уже исчезла, а название Люлюкары, или Ялъус по-мансийски уже редко употребляется среди старожилов. Но случай с открытием памятника воинам, погибшим во время Великой Отечественной войны, на родной земле она не могла пропустить.

К берегу пристала ещё одна моторная лодка. Двое пассажиров помогли бабушке в красивом мансийском наряде сойти с лодки. Среди тех, кто наблюдал с высокого холма, проговорил: «Неужели Нюра приехала? Точно, это она!» Между тем бабушка оглядела округу, постояла немного и направилась по песчаному берегу на гору.

Воспоминания о далёком детстве и родных людях нахлынули на встретившихся земляков. С детства неразлучные подружки Нюра (Анна Николаевна Гындыбина) и Надя (Надежда Константиновна Захарова) пошли по заросшему пустырю. «Вот она наша деревенька, совсем зелёной травкой заросла! А где же наш островок, на котором любили посидеть под пологом?»  Надежда Константиновна указала в сторону нескольких деревьев. «Мы с Нюрой, тогда ещё возле маленьких сосенок, натягивали полог. Там она готовила приданное невесты, вышивала орнаментом красивое платье». «Да, да, - радостно кивнула бабушка Анна, - и несколько нарядных кукол сшила».

Женщины, не спеша шли по зелёному лугу, где-то останавливались  и вспоминали, чей дом тут стоял, какая семья жила. «Сколько народу здесь жило, в каждой семье ребятишками был полон дом. Мы детьми все дружно бегали, играли. Здесь раньше был голимый песок, летом нагреется и мы бегали босиком. А теперь вот видите, всё поросло травой, кустарниками», - рассказывает Анна Николаевна.

Вдруг она останавливается, замолкает. Потом продолжает рассказ: «На этом месте стоял дом моего деда Егора Петровича Сангилева и бабушки Матрёны Николаевны Нахрачёвой. У них было большое хозяйство, имели коров и лошадей. Пришла весть о войне, сыновей призвали в армию. Позже один вернулся, двое погибли. Дед Егор был назначен бригадиром на рыбном участке. Все женщины, подростки 10-13 лет выезжали на рыбный промысел. Семилетней девочкой дед меня стал брать с собой. Всё добытое тогда отправляли на фронт. Рыбы добывали много, это был тяжкий труд. Мы пальцы стирали в кровь от тяжёлых мерёжных веревок. Как-то стояла у берега, держала невод, и вдруг меня  потянуло в воду. Дедушка увидел, что я выше колен уже в воде,  закричал: «Доченька, жди, подожди!» Успел схватить  меня, а я верёвку из рук не выпускала, а то ведь уйдёт рыба.

Дома, покушав, мы бегали по деревне до полуночи, играли, гонялись друг за другом. Усталости как не бывало, всё ж детьми были, поиграть хотелось. Мне было пять лет, когда папу, Николая Егоровича, забирали в армию. Этот момент я хорошо помню, ох и наревелась тогда. С тех пор я папу никогда не видела, пропал без вести. Сейчас благородное дело сделали мои земляки, низкий поклон всем. И вечная память мужчинам-односельчанам».

Память – теперь остаётся единственной связью с отцами, дедами, которых репрессировали или погибли на войне. Мы у многих не знаем места их захоронения, мы будем просто помнить о них. Маленький народ манси жив и крепок, пока живёт народная память о предках. Не забывайте ни о ком, и ни о чём, ибо этим мы будем сильнее духом!

Автор Т. Мерова