- Мансийский
- Русский
Пуписумныл лнэ щмья
Тӯяг Ханты-Мансийск ӯсн пусмалтахтуӈкве Александр Владимирович Хозумов ёхталас. Тав Хльӯс район Лпмус пвылт лы. Ам таве хосат тгыл вглум, мн пӯльницат ӯнлахлсумн, потрамасмн. Ам таве лупсатэ урыл мощ титыгласлум, хт самын патыс, хт яныгмас. Тн Пуписум мхум, пс порат тн та пвланылт лсыт. Ань мн Сашал потрумн лаль ловинтэлн:
Семья из деревни Пуписум
Весной в городе Ханты-Мансийске я встретила своего земляка Александра Владимировича Хозумова, он приезжал на лечение в окружную больницу. Мужчина родом из маленькой мансийской деревни под названием Пуписум. Я расспросила его о деревне, о том, как живёт его семья. Вот о чём мы с ним говорили:
— Мы с братом Сергеем двойняшки. Тогда наша семья ещё проживала в деревне Пуписум. Оттуда папа маму привёз в деревню Ломбовож. Из Ломбовожа ходил теплоход Пётр Шлеев, на нём она отправилась в ближайшую больницу в село Сосьва. Там мы с братом и родились 17 июня 1960 года. В нашей семье старший — Валера, потом мы с Сергеем, брат Лёня и младшая сестра Татьяна.
В Пуписуме жили все наши родственники – тётя Соня, папина сестра, и их брат Каллистрат. Ещё раньше мой дед по отцовской линии Устин, его братья Андрей и Пётр. Когда пришло время нам учиться, мы переехали в Ломбовож, там была школа до 3 класса. Дальше обучались в Сосьве, жили в интернате. По окончании 10 класса нас забрали служить в армию. Я проходил учебный курс в Московской области, затем отправили в Хабаровский край, там служил.
Вернувшись, домой я работал двенадцать лет охотником в ПОХе, сдавал пушнину, собирал ягоды, листья брусники, багульник. За осень собирали много разных ягод, всё это сдавали. Когда закрыли предприятие, я устроился в рыбоучасток, мы там неводили, зимой ставили сети. Позже работал в национальной общине у Ламбина, пока его не закрыли. В общине «Рахтынья» работал по договору, ловили рыбу и сдавали.
Сейчас у меня есть семья, с супругой вместе живем больше двадцати лет, вырастили пятерых детей, три дочери Лена, Люда, Саша еще учатся в школе.
— Александр, расскажи немного о своих родителях, как их звали?
— Отца звали Владимир Устинович, его давно не стало. Я сколько помню, папа всегда у нас охотился, рыбачил. Мы все вместе собирали ягоды. Маму звали Елена Константиновна, девичья фамилия её Юрьева. Мама жила с нами, мои дочери бегали, разговаривали с ней.
— Я слышала, что умеешь сам изготавливать традиционные лыжи, лодки и многое другое. Сейчас что-то из этого мастеришь?
— Да, я умею делать калданки, вёсла, нарты, сани, топорища. Некоторые люди мне заказывают. Для общины «Рахтынья» по заказу сделал большие лодки для выезда на рыбный промысел.
— Я помню, как в одно лето мы из Ломбовожа по Большому Кемпажу поехали на катере вверх по течению. Доехав до другой речки Хулимьи, пересели на моторные лодки и добрались до места поклонения. Можешь об этом немного рассказать?
— Да мы тогда поехали в сторону места поклонения, оно называется Торум кан – место Торума. Это было в 1997 или 1998 годах. Женщины остались там на берегу, а мы с мужчинами пошли дальше на место поклонения, с собой увели коня. Там провели обряд жертвоприношения. Пожилые люди нам рассказывали, на другой стороне реки Хулимья стоят семь идолов, они сторожат Торум кан. Когда приходят люди, будто бы они младшего брата отправляют, он посмотрит и говорит: «Наши люди пришли».
Отец и дядя рассказывали, в Ильин день они туда ездили. Со всех ближних деревень Анеево, Ломбовож, с верховьев реки Ляпина, с реки Сосьва собирались и приезжали на это место. По пути до места поклонения, то есть до Торум канна, они соревновались, были три длинные лодки – из Ломбовожа, Мунгеса и Хурумпауля. Там гребли примерно по восемь мужчин в лодке, кто быстрее доедет до того места. Если в Хулюмье вода была мелкая, то они оставляли лодки и пешком шли до Торум кана. Там проводили обряд, также соревновались между собой, боролись.
Мы в тот год, когда вместе с вами ездили, после этого больше туда никто так и не ездил и не проводил обряд. В старину-то зимой там забивали оленя, летом коня.
— Александр Владимирович, вы дома между собой разговариваете на мансийском языке или нет?
— Да, мы с женой разговариваем на родном языке. Дети у нас хорошо понимают, но говорят совсем немного, практически разговаривать на своём языке не умеют.
Этой мансийской семье я хочу передать слова благодарности за то, что сохраняют традиции своего народа, говорят на родном языке. Пусть им сопутствует удача и пусть их дети вырастут достойными своих предков.