Великая Отечественная война в каждую семью принесла боль потери близких людей, голод и страдания. Много солдат не вернулось с фронта, а кто выжил, вернулся домой, были ранены и на всю жизнь остались инвалидами.

Жительница села Саранпауль Берёзовского района Марина Прокопьевна Сайнахова рассказала об отце, который вернулся с боёв сражений раненым.

– Отец мой Прокопий Фатеевич Меров воевал под Москвой. В 1943 году папу тяжело ранило, и его увезли в госпиталь в город Кострому.

Для справки: Все годы войны на Костромскую землю прибывали эшелоны с ранеными солдатами. Всего там было сформировано около 50 эвакогоспиталей, большая часть которых была сформирована в Костроме – 34, также госпиталя располагались в Буе, Галиче, Шарье, Мантурове, Нее и Нерехте. Десять госпиталей имели в Костроме постоянную дислокацию. Забота о раненых бойцах, помноженная на профессионализм врачей, позволили возвращать в строй свыше 70 процентов раненых. Около 50 тысяч солдат и офицеров Красной Армии прошли лечение в госпиталях Костромы и были возвращены в строй.

– Родился мой отец в мансийской деревне Хошлог, там вырос. Мама Аксинья Тимофеевна, в девичестве Чалданова, была родом из деревни Алтатумб.

Мои родители повстречались возле деревни Анеева. После войны мужчин отправляли на рыбалку по рекам Сосьва и Обь, там и увидели друг друга. В 1948 году они поженились. В семье нас четверо – старший Савелий, затем Пётр, я и Алёша.

Мы тоже все родились и выросли в Хошлоге. Я появилась на свет весной 1 мая 1955 года. Когда подросла, меня отправили учиться в нулевой класс в Ломбовожскую начальную школу. Затем два года училась в Сартынье, а в средних и старших классах обучалась в Сосьвинской школе. Окончив восемь классов, я поехала в Кострому, где училась на текстильной фабрике.

Как-то на каникулах отец меня спросил: «Доченька, ты в Костроме не видела пальцы моих ног?» Я удивилась, спрашиваю: «Где? Почему в Костроме?» И тогда он мне сказал, что после ранения попал в Кострому, там, в большом монастыре, был организован госпиталь, где ему ампутировали пальцы ног. Пока мы росли, отец никогда нам не рассказывал об ужасах войны, где воевал, в каком госпитале лежал. И лишь став взрослой, я узнала, что он пережил.

Когда я возвратилась в Кострому, то сразу стала искать монастырь, где проходил лечение мой отец. Нашла здание, но там теперь находился музей. Мы с подругами весь день гуляли по музею. Я думала об отце, о том, сколько они с защитниками нашей Родины вытерпели боли, страданий в той бесчеловечной войне.

После учёбы я приехала домой, в Саранпауле устроилась на работу, вышла замуж. Родители мои тоже переехали в село, жили возле зверофермы. Отца не стало в 1994 году, через год мама умерла. Похоронили их на нашей малой родине – в деревне Хошлог.

Моего первого мужа звали Николай Нахрачёв. У нас родилась дочь Наташа. Мужа рано не стало, болел. Потом я вышла замуж за Анатолия Сайнахова, двадцать пять лет вместе прожили. Он тоже болел, умер. Двух моих сыновей и дочери нет в живых. Есть у меня сын Иван, у него трое детей и внучка Ксения, дочь моей дочери Наташи.

– Марина Прокопьевна, на вас традиционное мансийское платье, вы сами его сшили?

– Сама сшила. Я уже давно на пенсии, могла бы ещё трудиться, но у нас в селе нет работы. Теперь всё говорят, молодёжь вперёд пропустите, пусть работают. Мне иногда заказывают сшить платье, женскую сумку – тучанг или куклы – акань. Потихоньку шью традиционные мансийские платья и другие вещи, мастерю различные украшения из бисера.

С детства возле мамы всё время сидела, смотрела, как она рукодельничает. После училища я устроилась на работу в Пошивочный цех совхоза «Саранпаульский», где мы с мастерицами шили бурки, тапочки. Шкуры сами выделывали. Позже я перешла на работу в клуб деревни Щекурья. Там с детьми занимались традиционными видами деятельности – шили мансийские куклы – акань, плели бисером нагрудные украшения, пели и танцевали.

Помню, у мамы были две пары традиционных кос. Одни короткие, наверно повседневные, а вторые праздничные, украшены железными кольцами. Мы их потом почистили, они так заблестели. Из Санкт-Петербурга приезжали учёные и этнографы, я им отдала мамины косы и халат из сукна.

В детстве я носила меховую шубу (по-мансийски – сахи), мама её сама сшила. В школу зимой нас возили на лошадях. Нашу лошадь звали Мальчик. Помню, мы на двух лошадиных повозках – наш Мальчик и лошадь Анны Прокопьевны Лончаковой, утром выедем из Хошлога, доезжаем до Хурумпауля. Там отдохнём немного, попьём чай и снова отправляемся в путь. К нам присоединяются с повозками лошадей жители Хурумпауля, и вместе доезжаем до Ломбовожа, оттуда едем до Сосьвы – целый караван лошадей. Обратно возвращаемся тоже вместе. Также все друг друга ждут, на остановках всегда останавливались. Мы, дети, бежали вперёд, догоняли друг друга, играли. И когда подъезжали наши родители на лошадях, мы каждый в свои сани с радостью бросались. Если мёрзли ноги, пока ехали, то после такого кросса нам было уже жарко.

– В Хошлоге проводили Медвежьи Игрища?

– Да, конечно, проводили. Я хорошо помню, все собирались в доме моего дяди, Василия Фатеевича Мерова. Он был 1911 года рождения. Дом был старый, подоконники маленькие, помню, у меня там только голова торчала, тогда мне 5 или 6 лет было. Мы, дети, очень боялись артистов в берестяных масках – резко появятся, начнут громко говорить, стучать своими посохами. Нам так страшно было, мама меня быстро уводила домой. В деревне жили сказители, певцы, музыканты.

Марина Прокопьевна - прекрасная женщина, добрая. Всегда поможет молодёжи, подскажет, пошутит с ними. Мы, журналисты газеты «Луима сэрипос», поздравляем Марину Прокопьевну с днём рождения! Желаем долгих лет жизни, заботы и поддержки родных и близких, радости, исполнения всех желаний!

Светлана РОМБАНДЕЕВА