С Тамарой Семёновной Мезенцевой я познакомилась в посёлке Игриме на межмуниципальном семинаре по традиционным промыслам обско-угорских народов «Хошум хот» (Теплый дом). Мансийская мастерица показывала мастер-класс для тех, кто хотел научиться шить традиционную одежду.

Женщина рассказала о своем детстве. Будучи маленькой, была очень озорной, шаловливой, и как она сама призналась, была настоящей хулиганкой.

– Я родилась в деревне Анеева, – начала свой рассказ Тамара Семёновна. – Мама говорила, что я была очень плаксивой, поэтому в детский сад не ходила. Перед этим меня определяли в ясли, и там я постоянно плакала. И когда у воспитателей закончилось терпение, они заклеили мне рот клеёнкой. Меня нашли повара, когда я уже вся посинела. После этого случая родители больше не водили меня ни в ясли, ни в детский сад.

Я с детства была  хулиганкой. Оправят меня куда-нибудь по делам, а я убегаю в лес собирать смолу, наберу полный рот и хожу по деревне жую её, забыв про все дела.

У меня была подруга Наташа. Один раз решила покататься на ней и запрыгнула ей на спину. Люди увидели и стали кричать: «Что она делает, сейчас убьет ребёнка». После этого случая у меня больше не было подружек.

Девочек постоянно обижала, они со мной не играли. С взрослыми мне было не интересно, поэтому всегда бегала за старшими братьями. Они играли в футбол, и я с ними. Однажды, играя с мальчишками, побежала за мячом и чуть не упала в воду. Дело было в мае, когда шёл ледоход. Ваня Ендырев только успел схватить меня за ноги, если бы не его реакция, сразу ушла бы под лед. И такие случаи со мной происходили регулярно.

Однажды отец пошёл делать лодку-калданку и нас с младшим братом взял с собой помогать. Дал небольшую палку и сказал, чтобы мы её распили. Такой палкой скрепляли края лодки-калданки. Братик был маленький, тогда ему не было и пяти. Он взялся за пилу с одной стороны, я с другой, и начали пилить. Как бы мы не старались ровно держать пилу, у нас ничего не получалось. Я была постарше и сил, наверное, было больше, пила отскочила и два раза задела руку братика. С руки побежала кровь, он начал плакать, увидев такую картину, я испугалась. Вместо того чтобы броситься помогать или позвать отца, я быстренько забралась на ближайший кедр. Сижу на дереве, как белка, и смотрю вниз на брата, как он там плачет. Отец, услышав плач, прибежал. Спрашивает: «Что случилась?» Увидев отца, братик расплакался ещё сильней. А я продолжала смотреть со своего наблюдательного пункта. Отец перевязал ему руку. Потом оглядевшись, спросил: «А где Тамара?» А я сидела и не шевелилась, думала, если слезу, то мне хорошо попадёт. Они собрались и ушли домой, а я осталась сидеть на кедре. Сколько там просидела не помню, когда вечером меня начали искать, пришла домой.

Бегать за мальчишками у меня всегда хватало сил. Брат был старше на семь лет, за ним я всегда и бегала. Мальчишки соберутся, и я с ними. Самое удивительное, что они меня всегда брали в компанию. Все деревенские ребятишки собирались кататься с горки. Особенно интересно было вечером, когда светила луна. Было очень весело кататься на оленьих шкурах при лунном свете. Тогда мы постоянно играли на улице и ведь не болели, как болеют наши дети. Сейчас моих внуков на улицу не выгонишь, сидят дома, смотрят телевизор или в компьютер играют.

Моя бабушка была очень суровой женщиной, и мне казалось, что она не очень меня любила, наверное, потому что я была озорной. Однажды мне сказали принести ей воды. Отец сделал небольшие ведра, и я стала носить воду. У бабушки стоял огромный бак, мне понадобилось полдня для того, чтобы его наполнить. Потом меня отправили в лес за хворостом. Когда пришла к бабушке, то она мне сказала: «Ты ничего сегодня не делала, кушать не будешь. Сходи, приведи корову». Сбегала за коровой, прихожу домой, а бабушка опять мне говорит: «Ты опять сегодня ничего не делала». Потом посадила нас с Кириллом за стол, брату конфеты и другие угощенья положила, а мне один чай только налила. Тут я долго не думая, рассердилась и так размахнулась, что смела чашку с чаем со стола. Чашка упала и разбилась. Я выскочила со стола, хлопнула дверью и убежала. После этого бабушка еще три дня спрашивала, почему к ней внучка не приходит. Вот такая была своенравная.

В 1959 году мой старший брат Павел пришёл с армии. Хорошо помню день, когда он вернулся домой. В тот год я пошла в первый класс. Утром Кирилл отвел меня школу. Сижу за первой партой и думаю, сейчас закончится урок, и сбегу домой, потому что скоро придет теплоход, на котором приедет старший брат. Павел служил в морфлоте три года. Когда он уехал, мне было всего четыре года, поэтому я его совсем не помнила. Поэтому решила, что мне нужно сбежать с уроков. Когда прибежала домой, вся семья сидела за столом. Я сидела у Павла на коленях, и пила чай из большой красивой кружки отца. Не знаю, как все произошло, но кружка выпала из рук, упала на пол и разбилась. Я испугалась, выбежала на улицу и спряталась на сеновале. Пока сидела там, уснула. Проснулась от того, что взрослые звали меня по имени. Потом услышала, что кто-то ходит рядом. Это отец пришел положить сена корове. И тут я услышала, как вилы прошли совсем рядом со мной, и каким-то чудом не задели меня. Тогда я была ещё маленькой и больше, конечно, испугалась из-за разбитой кружки отца.

Учиться в школе мне нравилось. В нашем классе учились дети из деревни Новинское. С одноклассниками я тоже дралась, но чаще других доставалась Ваське Волохову. С ним мы сидели за одной партой. Он постоянно меня дразнил, конечно, я такое не могла терпеть и набрасывалась на него с кулаками. Поэтому постоянно стояла в углу. Когда начинал меня обзывать, я хватала его за волосы или проливала его чернильницу.

На следующий год дети из Новинского снова приехали учиться в нашу школу. Помню, как стояла на берегу и встречала теплоход. Борьку одноклассника выпустила на берег, а Ваську Волохова столкнула в воду. Иногда вспоминаю эту историю, и сама себя спрашиваю: «Почему я была такой хулиганкой?»

Однажды пошла за водой, иду в сторону берега и вижу, как деревенские мальчишки бьют моего брата. Недолго думая, поставила ведра и коромыслом разогнала всех обидчиков. А после это как ни в чем ни бывало, взяла ведра и пошла за водой. Деревенские мальчишки знали мой нрав, поэтому лишний раз не пытались со мной спорить или драться.

Школу окончила в деревне Сартынье. Жила там в интернате. Мы помогали местным жителям, кому дров нарубим, кому воды принесем. С детства мы были приучены к труду, и во всем помогали старшим. В одном доме помогу дрова наколоть, в другом подоить корову. В деревне люди всегда были очень гостеприимные, поэтому меня в каждом доме приглашали за стол. Я была, как мой отец, очень общительной и могла очень долго разговаривать с гостеприимными хозяевами. Пока ходила по деревне и помогала всем по хозяйству, так пролетал день. Вечером мои подружки спрашивали: «Где ты так долго была?» Хоть и была драчливой хулиганкой, но была очень трудолюбивой, поэтому от чистого сердца помогала жителям деревни.

Нашим классным руководителем был Николай Туев. Вот отчество его сейчас не помню. Был один случай, шёл урок математики, учитель что-то писал на доске. В те годы теплой одежды особо у нас не было, а в классе было очень холодно. Чтоб хоть как-то согреться, девочкам раздали шали. Я попыталась укутаться, и зачем-то привязала шаль к парте. Рядом со мной сидела Фая Хозумова. Когда решила пример, и подняла голову, то парта поднялась вместе со мной, и моя соседка упала со стула. В этот момент ко мне подбежал учитель, а я, недолго думая, ударила его и сломала очки. Его губы затряслись от злости, тогда я сильно испугалась. Тут со своих мест соскочили одноклассники на мою защиту. Конечно, потом пыталась оправдаться и сказать, что сделала это не специально, но он мне уже не верил. Наверное, учитель сильно устал от моего постоянного баловства.

Мы с подругами Валей, Фаей, Светой Гындыбиной, Соней на перемене любили прыгать на скакалке. И однажды увидели, как наш учитель выпивал прямо в школе, а потом еще и нас учил. Когда стали постарше, то совсем перестали его уважать.

А потом наступило лето, отец приехал забрать меня на каникулы. И его, конечно, сразу вызвали в школу. Директор говорит: «Семён Кириллович, ваша дочь очень плохая, с мальчишками дерётся и даже со мной драться пытается». Я стою под дверью и слушаю. Отец спрашивает: «Девочек и других учителей тоже обижает?» Директор отвечает: «Нет, девочек и других учителей она не обижает. Учителя хвалят, учится она хорошо, но поведение у неё очень страдает». Тут отец как стукнет по столу и закричит: «Так почему Вы тогда говорите, что моя дочь плохая, если обижает мальчиков, значит, есть за что». После этих слов я убежала и больше не слышала, о чем они разговаривали.

Когда мы окончили школу, всем одноклассникам дали хорошие характеристики, мне написали плохую. С такой бумагой и поехала учиться в Салехардское культпросветучилище. Там тоже плохо себя вела, но это уже совсем другая история.