Государственная медицинская академия в Ханты-Мансийске была создана на базе медицинского колледжа в 1994 году. История колледжа уходит в далекие 1930-е годы, когда Остяко-Вогульский округ остро нуждался в квалифицированных медицинских кадрах, в том числе из числа коренного населения. С этой целью в Остяко-Вогульске (ныне Ханты-Мансийске) в 1934 году была открыта фельдшерско-акушерская школа, которая впоследствии стала сначала медицинским училищем, затем медколледжем. За годы существования этого учреждения большое количество хантов и манси стали профессиональными медицинскими работниками. Высшее медицинское образование первые врачи из числа обских угров получали в вузах Омска, Тюмени и сегодня жители округа хорошо знают имя Елены Михайловны Сагандуковой – первого врача-ханты. В числе первых были манси Людмила Дмитриевна Овсянникова и Игорь Афанасьевич Пакин, ханты Екатерина Ивановна Мухина и Зоя Григорьевна Рубахова и другие.

Сегодня уже новое поколение представителей коренного населения получает среднее специальное и высшее медицинское образование. Таким образом, традиция, заложенная Е.М. Сагандуковой, продолжается.   Среди современных врачей ханты Наталья Анатольевна Кочеткова + терапевт Ларьякской участковой больницы. Она обская ханты, родом из деревни Вампугол Нижневартовского района, а ее дедушки и бабушки были из хантыйской деревни Пасол. В настоящее время в её родной деревне проживают единицы из числа аборигенов, в основном там представители приезжего населения.

Наталья Анатольевна в 2005 году окончила Ханты-Мансийскую медицинскую академию, прошла интернатуру в Нижневартовске и уже восемь лет работает в селе Ларьяк. Я в ней беседовала летом прошлого года, когда там посетила Ларьякскую участковую больницу.

– Моя девичья фамилия Ланюгова, отец был белорус, а мать  – ханты. О происхождении своей фамилии в литературе прочитала легенду о том, что некий  купец гнал лань с юга. И таким образом образовалась фамилия Ланьюгова (Ланюгова). А у матери хантыйская фамилия Камчатина.

– Поскольку Вы имеете непосредственное отношение к ханты, хотелось бы узнать, владеете ли родным языком?

– По-хантыйски совсем не умею разговаривать. Потому что окончила русскую школу, потом в институте училась в окружении русских. И родители разговаривали по-русски. Но когда ханты говорят, многие слова понимаю.

Маме 55 лет, она знает родной язык. В детстве ее из родовых угодий забрали в интернат. Сначала она училась в Большетархово, а девятый и десятый классы закончила в Ларьяке. Говорит, её бабушка однажды очень сильно на нее обиделась: «Как ты могла родной язык забыть?».  Дело в том, что, когда мама уехала в интернат, ни одного слова по-русски не знала. Обучаясь там, совсем забыла хантыйский язык. Позже снова заговорила на нем. В нашей школе есть предмет «Родной язык» и моя старшая дочь третьеклассница с удовольствием учит хантыйский язык. Потом пересказывает мне легенды, которые услышала на уроках и называет хантыйские слова.

– Нравится жить в Ларьяке?

– Нравится. Здесь очень хорошие и добрые люди. Помню, когда приехала сюда, забыла пакет с вещами на «Заре». Сижу и плачу, что его своруют. Жители мне сказали, что в Ларьяке никогда не берут чужих вещей. Мол, завтра иди в администрацию села, на вахте будет лежать твой пакет. Действительно, прихожу туда, говорят, что мой пакет к ним принесли вчера вечером.

– Я знаю, что в Ларьяке есть проблемы с предоставлением жилья специалистам. У Вас есть свое жилье?

– Когда сюда приехала работать, дали однокомнатную квартиру на период трудовых отношений. Сейчас двое детей, поэтому с 2009 года стою в очереди на улучшение жилищных условий. В связи с различными событиями жилье в селе строится медленно.

– Сейчас хотелось бы перейти к разговору о вашей работе. С какой категорией пациентов Вам чаще всего приходится работать?

– Наши жители любят лечиться. Мне кажется, они следят за своим здоровьем. Именно коренные жители. Вижу, как периодически приходят выписать таблетки и за артериальным давлением следят. Если непьющий человек, всегда обращается за медицинской помощью. Пьющие люди приходят редко, обычно с какими-нибудь травмами.

На нашем участке восемь тружеников тыла, из них трое ханты. Это Аграфена Васильевна Тыманова (1927 г.р.), Петр Федорович Тырин (1930 г.р.) и Раиса Исаевна Прасина (1929 г.р.). Все они у нас наблюдаются и периодически получают лечение в стационаре. Они идут к нам с большой охотой, здесь получают хорошие лекарства. В данный момент у нас лежит дядя Петя Тырин. Мы сами поехали к нему домой и пригласили. Ему здесь нравится, получает общесосудистую терапию и витамины. У него понизился гемоглобин. Спрашиваю, ест ли мясо? Говорит: «Не ем. Уже старый, в лес не хожу. А магазинное мясо даром не надо». Поэтому поднимаем ему гемоглобин, корректируем его уровень  таблетками.

В июне будем лечить в стационаре Раису Исаевну. Аграфена Васильевна недавно, наверно, месяц лежала. Бабушка дома упала и сломала руку. В возрасте 85-ти лет не стали рисковать, чтобы ее отправить в город, здесь на месте наложили гипс. Наблюдали и лечили. Слава богу, срослось, ничего не болит и двигает рукой. 

На нашем участке также 46 инвалидов, из них 25 ханты. Многие коренные жители имеют инвалидную группу по зрению из-за глаукомы и катаракты. Есть люди с врожденными травмами и увечьями. Некоторые пациенты от огнестрельного ранения пострадали. Все, кто состоит у нас на учете, не работают. Евгений Арханьев травму получил, когда упал с высоты, и остался на всю жизнь глухим. Он инвалид по слуху. Но так как не съездил в город и не сделал переосвидетельствование, с него группу инвалидности сняли, и он работает в ЖКХ.

– Мне ваши коллеги Татьяна Михайловна Любченко и Надежда Михайловна Тупиковская рассказали, что хотели бы обновления оргтехники, подключения больницы к Интернету и пр. На ваш взгляд, что еще необходимо вашему учреждению?

– Я бы пожелала иметь портативный рентген, потому что с переломами вызывать санборт накладно. Иногда пациента отправляем в город, а у него, оказывается, нет перелома. Это, конечно, дорогостоящее оборудование, но чтобы сфотографировать кисть или ногу, не надо огромный аппарат. В больнице есть принтер, но нет картриджа. Обещают в скором времени дать. И хотелось бы иметь компьютер в рабочем кабинете.

Реональда Ользина