Не так давно попали  мне в руки стихи Матвея Егоровича Новьюхова, посвященные деревне Тутлейм, и мне захотелось написать об этой деревне несколько строк. Здесь прошло моё детство, и не только моё, но и многих других детей, в том числе и детей оленеводов, чьи родители тогда каслали на Урал через Тутлейм.

Деревня располагается (она и сейчас там стоит) на Вогулке, в 35 км от Берёзово вверх по течению.  Когда-то здесь было дворов 25-30, проживали здесь ханты, несколько семей коми-зырян и русских (Каневы, Лапины, Шаврины).

Дети оленеводов жили в интернате круглый год, а мы, деревенские дети, летом  вместе с родителями заготавливали дрова, сено, собирали ягоды, а когда поспевали шишки, с громадным удовольствием лазали по деревьям. Несмотря на то, что мы очень много трудились, детство наше было счастливым и безоблачным. Помню, как мы всей деревней собирались на интернатской площадке и играли в лапту. Площадка, это я так ее назвала, на самом деле это была целая площадь, огромная, ровная, и уж за мячом-то пришлось побегать. На фотографии, где мы стоим с первомайскими гостинцами, часть этой площади видна. А на заднем плане видна наша школа-интернат. Здесь было четыре спальных комнаты и три классных, где мы обучались. Все они были связаны одним коридором. В коридоре проходили наши праздники, здесь же мы играли. Иногда здесь показывали кинофильмы, которые привозили из Берёзово. Это тоже для нас было праздником. Учиться нам было интересно. Наверное, и учителя были хорошими и добрыми. Помню, я всегда была учительницей, готовила тетради для своих «учеников», давала им задания, а потом проверяла красным карандашом. Поэтому у меня не было проблем с выбором профессии. В школе было 4 класса: нулевой (тогда был такой класс, ведь дети поступали в школу, не зная русского языка), первый, второй и третий классы, классы были малокомплектные, теперь не помню, какие из них были малокомплектные, но нулевой класс занимался отдельно, ведь здесь давались азы русского языка.  С четвертого  класса  мы  учились в Берёзово.

Помню, как летом рыбаки собирались на Аляску. Для меня эта Аляска долго оставалась тайной, таинственная Аляска, куда рыбаки выезжали целыми семьями, на больших лодках, которые назывались неводниками. Неводники покрывались берестяными куполами, как цыганские кибитки, цепляли их по две-три к бударкам  и мы наблюдали за ними, пока они не скрывались за поворотом. А уж когда рыбаки возвращались, не помню. Но зато хорошо помню, как они готовились к отъезду. Как только сходил снег, на берегу разжигались костры, ставились на огонь большие котлы – чаны, в них варили в рулонах бересту. Когда береста становилась мягкой и податливой, ее сшивали, чтобы сделать укрытие-навес от дождя на неводниках, типа цыганских кибиток. Неводники вытаскивали на берег, смолили, подправляли что нужно. И вот когда все было готово, рыбаки с семьями отправлялись на таинственную Аляску. Теперь-то я знаю, что это была вовсе не Аляска, а небольшая речка Алясы, что впадает в Сосьву ниже по течению от Берёзово, я нашла ее на карте.

А еще мы были тимуровцами, сами от горшка два вершка, как говорится, а помогали старикам колоть дрова.

Многое еще можно рассказать об этой маленькой, заброшенной теперь деревне, каких много у нас в России, о её людях, о её судьбе.

Автора стихов я не помню, может, кто из бывших тутлеймцев и знает его, может, его родственники живы, но незамысловатые слова стихотворения, конечно же, напомнили о малой моей родине.

Ярко стелется закат

Над землею низко.

Мой Тутлейм далековат,

А для сердца близко.

Там и тут леса, трава,

Там и тут Россия.

В сердце вспыхнули слова

Самые родные.

Я проехал сто дорог

По России милой,

Но родимый свой порог

Я забыть не в силах.

Скоро я к тебе вернусь,

Край ты мой чудесный.

Ты развеешь мою грусть

Встречной бодрой песней.

Ярко стелется закат

Над землею низко.

Мой Тутлейм далековат,

А для сердца близко.                                      

                      ЗИМА

Вот и осень птицей

Унеслась на юг.

Вальсом снег кружится,

Все бело вокруг.

Грозно перед нами

Встали в полный рост

С дикими глазами

Ветер, снег, мороз.

Трудовому люду

Не страшна зима.

Вырастают всюду

Новые дома.

Песни, словно птицы,

Льются все звончей.

Вальсом снег кружится,

Радуя людей.

                           Новьюхов Матвей Егорович

На фото сотрудники школы-интерната. В первом ряду слева сидит бабушка Агафья, ночная няня, справа- Абрам Новьюхов, конюх, рядом с ним сидит Анна Сергеевна Касьянова, заслуженная учительница. Во втором ряду слева – Канева баба Зина, она нас мыла в бане и обстирывала, справа – баба Нила (Рябчикова), наш повар. Рядом с ней – заведующая интернатом, наверное, и школой.

Мы были интернатскими, поэтому все острижены под машинку. За второй партой сижу я, рядом со мной Илья Филиппов. За нами Валя Попова возле прохода, за ней Шура Тыманова. В углу Люба Шаврина, она не была интернатской, поэтому у нее косички.

Светлана  Вениаминова 

Перевод на хантыйский Раиса Решетникова