- Мансийский
- Русский
Сымри сове хумус слмыӈыг мтыс
Сврукве мхманэ халт сака молях хйтыгтас. Ос сака таӈхыс мнь Внтыракве тох ханищтаӈкве.
«Ялгум, – номсы, – Втилглуп румам хйтуӈкве ханищтылум», – тох ощхуль врим руматэ лвыстэ.
втан ёхтыгпас, тот Внтыркве лыс, сунсы – тав вит втат хуйгаллы, лщлаквег мнь лге нёвитнты. Лге тай аквтуп мтар хурипа.
– Втилгыл, наӈ маныр тыт ёралахтгын? Я–та, хйтымн, хотьютамн молях!
– Ам вгтал патсум. Наӈ ам ляпамн ӯнтэн, потыртэн, хотьют ёт хйтыгтасын, хотьют юил ёхтыгпаслын.
Свыркве ущ сыгхатуӈкве вылтахтас, ты халт Внтыракве та рӈхалтахты:
– А–на–на! Хотьютын лгт та пуввсум! А–на–на! Лгум гмыӈ! А–на–на! Хотьютын витын ты харттавем!..
Свыркве сунсы, сль, Внты- ракве втаныл л ты тотаве. Руматэ ктагныл пувыстэ ос ювле та хартытэ, ты мус рӈхи:
– Нёхсуквет! Охсараквет! Йин, нтн!
Нёхс нврамыт, охсар нврамыт ёхтыгпасыт, Свыркве палт консыгтахтасыт, хартуӈкве тавн та нтгыт. Та кос хартгыт, ос Внтыракве щар нмхотталь ат нёвумты. Тнт Свыркве Вс рӈхувлас:
– Вс, та ёмас врен, витн мӯрмыглэн, сунслн, хотьютувн ам румам пуввес!
Вс рӈхувлас такви вспыгрищанн:
– Пумыт халн тӯйтхатн!
Такви витн та мӯрмыс.
Вспыгрищаквет лтыӈ хӯнтлысыт, щняныл выл лвнэ лтыӈ тра хӯнтамлгыт: някщ–някщ, вит хосыт та мантасыт, ос пумыт халн та птырасыт.
Вс витныл нх–нглыс ос рӈхалтахтас:
– Ты тав, тав свтнут! Тав тнт ам вснврамум лгыл плыт пувыстэ.
– Наӈ маныр акваг нас рӈхгын, мӯсхал щирыл лвен, хотьютын ам Втилглуп румам пуввес?
– Ос хотьют тох врми, ты осыӈ совуп Сымри!
Ӯйит Внтыракве такос хартыяныл, Вс тн нумпланылт та яласы, товлагтыл такос хосги, та рӈхи:
– Тыщир, тыщир Внтыракве хартлын, кантыӈ, сысмокариӈ Сымрин ул малын.
Матъёмас Внтыракве витныл сысэ нглыс, тав юи–плт Сымри пуӈке с нглыс. Сымри хлам лӯпта оспа самаге тыгле–тувле ӈхатлы, Внтыракве такви нупылэ та хартытэ.
– Эт–эт! – Вс рӈхи. – Сунсэн, тав лг хот аты тртытэ. Ты маныр лль капай! Ты маныр пйттл ут! Ань мн таве ёмщакв ханищтылӯв! Нвраматнум, встнум, пуссын нир вун, хйтн, таве хосгелн. Ам таве пуӈкт нхвилум.
Всыт Сымри та хосгияныл, хт хосувлыяныл – тот слум хульты. Щнь–вс пуӈкыт та нхвитэ – Сымри кантлы, лы тӈхаге кантлым выгрыг та мтсг. Юи–вылт сӯпе та пӯнсыстэ, Внтыракве лге хот та тртыстэ ос витн хотталь та птырас. Мощ лнув уйис, витныл пуӈке нгылттастэ ос хот–мовалас:
– Аха–ха, нумн ти гмыӈ, щар ти гмыӈ. Ам сахим сака осыӈ. Ос Внтыррищ нмхуньт лгтыл ул вос ёнгасы, ул вос нрхаты. Ос паты те – пувилум ос мти палтум харттылум.
Витныл нх–порыгмлыс, вит нумпалыт щакариӈыг врапахтас, сома нулытис трум харт, ос вит ёлы–плн та птырас, такви лнэ мтн.
Та псныл Сымри сове слмыӈыг мтыс, ос лы тӈхаге выгрыг хультсг.
Как окунь полосатым стал
Хорошо Зайчонок бегал наперегонки. Очень ему хотелось и выдрёнка этому научить.
«Пойду-ка,— думает,— научу бегать Коротконожку»,— он так в шутку звал своего друга.
Прибежал к речке, где жил Выдрёнок, видит — лежит тот в воде у самого берега и медленно пошевеливает своим маленьким хвостиком, похожим на дождевого червяка.
— Ты что, Коротконожка, нежишься? Давай бегать наперегонки!
— Я устал. Лучше присядь ко мне да расскажи, с кем бегал и кого обогнал.
Зайчонок начал было хвастать, а Выдрёнок как закричит:
— Ой-е! Кто-то меня за хвост поймал! Аю-аю! Больно мне! Ой-е, тащит
меня в реку кто-то!..
Видит Зайчонок, и впрямь Выдрёнок дальше и далыпе от берега двигается. Поймал он друга за передние лапки, тянет его к себе и кричит:
— Соболята! Лисята! Бегите, помогите мне!
Прибежали соболята, лисята, ухватились за Зайчонка, помогают ему тянуть. Тянут-тянут, а Выдрёнок — ни с места. Тогда Зайчонок крикнул Утке:
— Утка, нырни, пожалуйста, в воду, узнай, кто поймал моего друга!
Утка крякнула своим утятам:
— Кря, прячьтесь скорее в камыши!
А сама нырнула в глубину.
Утята были послушными, с одного слова понимали свою мать: шлёп-шлёп по воде да и скрылись в камышах.
Утка вынырнула из воды и закрякала:
— Кря-кря! Это он, он, обжора! Он тогда моего утёнка за лапу поймал.
— Да что ты — всё «кря» да «кря», говори толком — кто поймал моего Коротконожку?
— Да кто же ещё, как не толстошкурый Окунь!
Тянут зверята Выдрёнка, кружит над ними Утка, бьёт крыльями и крякает:
— Вот так, так, тяните, тяните, не давайте Выдрёнка злому, горбатому Окуню.
Вот уже у Выдрёнка спина показалась из воды,а за ними голова Окуня. Крутит Окунь злыми жёлтыми глазами, тянет Выдрёнка к себе.
— Кря-кря! — кричит утка. — Вы посмотрите, ещё и не отпускает его хвостик. Вот разбойник! Вот ненасытный! Ну, сейчас мы его проучим! Дети мои, утята, берите по хворостинке и бегите, хлещите его. А я буду клевать в голову.
Хлещут утята Окуня, где ударят — там на его шкуре полоса остаётся. Утка его клюёт — сердится Окунь, краснеют его передние плавники от злости. Наконец выпустил он изо рта хвостик Выдрёнка и скрылся под водой. Чуть отплыл, высунул голову из воды и засмеялся:
— Ха-ха,а мне и не больно, совсем не больно. У меня шуба толстая. А ваш Выдрёнок пусть никогда больше не играет своим хвостиком, не дразнится. А то — поймаю и утащу к себе.
Он метнулся высоко над водой, изогнулся, как радуга на небе, и ушёл в своё царство.
С тех давних пор Окунь стал полосатым, с красными передними плавниками.