9 августа 2018 года в областном Центре культуры финно-угорских народов города Тюмени проходил ежегодный праздник День коренных народов мира. Во время его прохождения мне удалось поближе познакомиться со многими интересными людьми из числа коренных малочисленных народов Севера Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. В числе тех моих  неожиданных новых знакомых, с кем удалось хорошо побеседовать о жизни и их общественной творческой деятельности, оказалась бывшая учительница начальных классов Игримской средней общеобразовательной школы – ветеран педагогического  труда, а ныне – пенсионерка Глафира Васильевна Саратина (Енизорова).

Глафира Васильевна родилась в семье обских манси в 1938 году в деревне Верхние Нарыкары Октябрьского (бывшего Микояновского) района и в то  время ещё Ханты-Мансийского национального округа. В их семье росло и воспитывалось четверо детей: три старших брата и она – самая младшая дочь. Её отец работал рыбаком-охотником рыболовецкого колхоза, а мама была домохозяйкой, занималась воспитанием детей, управлялась со всеми ежедневными домашними делами и работами по небольшому подсобному хозяйству. В своём повествовании Глафира Васильевна подчеркнула, что сначала их семья проживала в деревне Верхние Нарыкары, а уже чуть позже их родители решили переехать в деревню Мулигорт, где в то время как раз открыли новый рыболовецкий колхоз. Этот переезд для самих взрослых был очень удобен тем, что их отцу-промысловику не надо было ежедневно ездить в Мулигорт, чтобы сдать в рыбоприёмный пункт выловленную им в течение дня рыбу. Кроме того, и после полного закрытия охотничьего сезона отцу-охотнику стало проще сдавать заготовленную им пушнину в тот же колхоз в счёт выполнения очередного государственного плана.

Затем я попросил мою собеседницу рассказать об её отце, так как узнал, что он являлся участником Великой Отечественной войны?

– Глафира Васильевна, расскажите о своём отце-фронтовике? Когда он был призван в Красную Армию, в каких местах ему довелось участвовать в боях?

– Мой отец Василий Енизоров являлся участником Великой Отечественной войны. Одним из первых был призван в действующую армию. Уже с самого  1941 по 1943 годы он участвовал во многих тяжёлых боях с немецко-фашистскими захватчиками на Ленинградском фронте. Их пехотная дивизия, по его словам, была сосредоточена на Волховском направлении. Конечно, он никогда нам про войну ничего не рассказывал. В 1943-ем году во время боя отец был ранен в правую руку. После этого он находился на лечении в самых  разных госпиталях, но и это не помогло, так как врачам всё-таки пришлось  ампутировать ему правую руку. В конце того же 1943 его комиссовали, и он возвратился домой. Только-только отец вернулся на свою малую родину, как районное начальство назначило его председателем колхоза, в которые входили разные маленькие деревеньки, находящиеся по обоим берегам реки Оби. Отказаться никак в то время не мог, так как был партийным человеком. В партию вступил на фронте, и уже тогда он стал коммунистом. Может быть, только поэтому и назначили его на самую нелёгкую должность в это суровое  военное лихолетье. Нашей маме тоже было нелегко ежедневно выполнять все  трудные работы в колхозе. Кроме того, она занималась нашим воспитанием одна, и весь дом держался только на ней.

– Расскажите нам о своей маме, о её непосильной колхозной работе в годы войны, пока Ваш отец сражался на Ленинградском фронте?

– Во время Великой Отечественной войны все мужчины были призваны на фронт для защиты своей Родины от врага. Женщины, подростки и старики были вынуждены выполнять самые тяжёлые колхозные работы. Моей маме, как и другим женщинам, приходилось тогда трудиться из последних своих  сил. Кроме того, ей надо было ещё содержать и воспитывать четверых детей. Как только отец возвратился с фронта, она в скором времени умерла. В тот  военный год летом была очень большая вода, и весь наш огород затопило. Тогда мама брала вёдра, заходила в воду на огороде и вырывала ботву вместе с недозревшими маленькими картошечками и выносила собранный урожай на более высокое место, чтобы он там смог хотя бы хорошо подсохнуть. Ведь надо же было тогда нас, четверых детей, как-то суметь хорошо прокормить. Я сейчас думаю, может быть, в то самое время она сумела подорвать своё здоровье. Как раз в это же лето мой самый старший брат окончил краткие  педагогические курсы на учителя начальных классов, и его направили на работу в небольшие юрты Проточные. Второй брат, который был с 1932 года рождения, обучался в Ханты-Мансийской фельдшерско-акушерской школе на фельдшера. Поэтому из детей дома оставалось только нас двое: мой брат Тимофей да я – самая младшая. В тот летний день мама с отцом ездили на покос. Наверное, скорее всего от грыжи или аппендицита она умерла прямо на покосе. Ведь в военное время у нас и врачей-то никаких совсем не было.

– Глафира Васильевна, как Ваш отец-фронтовик, не имея правой руки, смог руководить колхозом, раскиданным по разным маленьким деревням, ведь до них надо было же ему как-то ездить летом на лодке-калданке, а в зимнее время – добираться до них на лошади?

– Наш отец вернулся с фронта весь израненный. У него не было правой руки, а потом от раны стала болеть и нога. И вот тогда он говорил, что на фронте всегда находился в холодных земляных траншеях, оттого, наверное, сейчас открылась и начала сильно беспокоить старая рана. По возвращении домой его тут же районное начальство назначило председателем рыболовецкого колхоза в деревне Мулигорт. Там в то время находились все ловцы, то есть рыбаки, и проживали покосники. К тому же к этому колхозу относились и многие другие деревеньки, расположенные по берегам Оби на небольшом расстоянии друг от друга. Мой отец руководил ими. Рыбаки ловили рыбу, затем её разделывали, солили и отправляли для нужд фронта. Постоянным помощником отца стал мой младший брат Тимофей. Он даже в школу не ходил, так как отца надо было везде развозить на лодке-калданке. Они часто ездили к рыбакам. Кроме того, следили за тем, как выполняют свою работу   покосники. Брат мой всё время грёб на калданке, а отец сидел на корме лодки и показывал, куда ему ехать в этот или в другой раз. Жили мы очень хорошо.

Отец всё время старался отправить меня в летнее время на покос. Там всегда хорошо кормили. И я изо всех силёнок старалась помочь, чем только могла. Сама собирала маленькие копёшечки сена, а потом подтаскивала их к стогу.             

– Расскажите немного о том, в какой школе Вы тогда учились?

– После окончания войны, уже в 1945-ом году, я стала учиться в деревенской   начальной школе. Первым учителем был мой старший брат, в то самое время ещё обучавший детей по маленьким деревням. Затем отец сам отправил меня  учиться дальше в семилетнюю Шеркальскую школу-интернат. Интернат там был просто-напросто замечательный. Все мы проживали в нём, словно дети в  своей родной семье. Директор, коллектив учителей и все наши воспитатели школы-интерната оказались очень хорошими и порядочными людьми. Они воспитывали и на совесть обучали нас всему тому, что знали и умели делать сами. В том интернате нас, мальчиков и девочек, проживало всего около ста человек. В то время к нам часто привозили обучать детей с Октябрьского, Кондинского и Сургутского районов Ханты-Мансийского национального округа. Старшие девочки, проживавшие вместе со мною в интернате, сами  научили меня шитью и вязанию. Хочу также отметить, что учебный процесс  в школе был организован очень хорошо и грамотно. Когда мы все ходили на учёбу, то нам выдавали на завтрак большую булочку, внутри которой всегда находилось сливочное масло. По сравнению с другими нашими ровесниками  из соседних посёлков, нашим мальчикам и девочкам всё-таки очень повезло. Некоторые из девочек рассказывали мне, что до приезда в эту Шеркальскую семилетнюю школу-интернат им часто приходилось ходить голодными. Но в нашей школе-интернате трудились честные воспитатели и хорошие учителя. Они нас учили не только общим школьным предметам, но и пению, танцам, шитью, вязанию и, конечно, примерному поведению в коллективе. Только поэтому мы хорошо окончили нашу школу-семилетку. Вот такими были моё детство в годы военного лихолетья и юность после войны!