Николай Дмитриевич Таратов с семьёй живёт в Екатеринбурге, в ноябре отметил свой день рождения. Родом он из мансийской деревни Ломбовож Берёзовского района. Свою малую родину Николай Дмитриевич часто посещает. Жена его Ольга родилась в Башкирии, в марийской семье. Этой осенью мне удалось пообщаться с финно-угорской семьёй Николая и Ольги.

Глава семьи рассказал о своих родителях, вспоминал школьные годы.

- Почти каждый год езжу домой, на свою малую родину в Ломбовож, здесь я родился, вырос. Моя мама Наталья Григорьевна была родом из Хурумпауля, в девичестве Хозумова. Отец Дмитрий Петрович Таратов из Ломбовожа. Родился я 16 ноября 1965 года, осенью исполнится 58 лет. В начальной школе  учился в деревне Ломбовож, здесь окончил 4 класса. Потом поехали в Сосьвинскую среднюю школу. Тогда ещё старая деревянная школа была, потом нас перевели в новое двухэтажное здание, жили в интернате. Учился там до 10 класса, школу окончил в 1982 году.

Поехал в город Тюмень учиться на дизелиста буровых установок, поступил в училище. Там год учился, потом проходил практику, после меня направили работать в ХМАО в посёлок Горноправдинск. Из буровой меня призвали в армию, служил два года на Дальнем Востоке пограничником. Отслужил, приехал обратно  на буровую, работал там до 1989 года. Потом с работы уволился, потому что была инфляция, денег не платили. И я поехал в Тюмень, где живёт моя сестра Татьяна. 

Когда я работал в Горноправдинске,  с другом в Башкирию ездил в отпуск, там познакомился с его сестрой Ольгой, с моей будущей женой. Потом мы долго переписывались. И когда я переехал в Тюмень, Ольга позвала меня в Екатеринбург. На тот момент она уже жила в городе, работала. Поехал я к ней, мы поженились, и с тех пор там и живём. 

В 1992 году родился наш сын Саша. После школы он отслужил в армии, окончил учебное заведение, теперь работает в организации «Русская медная компания» электриком.

- Ольга, Вы говорите на родном марийском языке?

- Да, конечно, у нас в Башкирии население большинство говорят на марийском, татарском, удмуртском и русском языках. В нашей школе дети из 11 деревень учились – марийцы, удмурты, башкиры, татары и другие национальности, общий язык у нас был русский. Дома мы все по-марийски разговариваем. Есть у нас свои артисты, поют песни и выступают на родном языке.

Родители мои в колхозе работали, вырастили восемь детей. В то время почти в каждой семье было по 7-9 детей. Я самая младшая в семье, родилась 9 января 1971 года. В своей деревне окончила среднюю школу, потом поехала в Екатеринбург, тогда Свердловск был. Училась там, устроилась в камвольный комбинат, где много лет проработала. 

Некоторые марийские слова с мансийским языком похожи: папа – у нас оча, у вас атя, кастрюля – у нас пот, у вас пут, магазин – у нас лапки, у вас лапка. Похожих слов много. Николай понимает марийский язык, а сын наш говорит по-марийски, и мансийский тоже понимает. Он с малых лет  ездит в места, где мы росли, конечно, будет знать язык. Где я выросла, рядом татары живут, Саша и татарский язык понимает. В моей семье взрослые все говорят по-татарски. 

В Башкирию мы часто ездим. Там деревни рядом находятся, на гору поднимешься, несколько деревень увидишь. У нас поля большие, растёт пшеница, гречиха. 

- Нравится Вам деревня Ломбовож, наверно сюда сложно добираться?

- Да, несколько дней едем – на поезде, пересаживаемся на метеор, затем на теплоход и на лодку. Когда первый раз я сюда приехала, здесь мама Николая ещё живая была. Она всегда на родном языке говорила. Мансийский язык мягкий, певучий, как наш марийский. Николай мне всегда рассказывал, как живут односельчане, чем занимаются, поэтому я здесь ничему не удивилась. В Ломбовоже тихо, спокойно, каждый чем-то занимается, люди ходят на рыбалку, охотятся.

- Любите рыбу, строганину?

- Здесь очень вкусная рыба, варим уху, котлеты делаем, строганину едим. У нас в Башкирии, конечно, тоже есть рыба, но она мелкая, и по вкусу не такая, как здесь. 

Николай Дмитриевич тоже вырос в многодетной семье, родители вырастили девять детей. В Ломбовоже брат Олег живёт, летом ему помогают сено косить, на рыбалку ездят.

- В деревне всегда много работы, здесь мы рыбачим, сено косим. В прошлом году приезжали, забор делали у брата, помогаем. Сейчас к родственникам зайду, все за компьютером или с телефонами сидят. В Ломбовоже уже все по-русски говорят. Раньше все по-мансийски говорили, и наши мамы в мансийских платьях ходили. 

Половину отпуска здесь проводим, половину в Башкирии. Там тоже помогаем родственникам – картошку убираем, дрова собираем. Там яблони растут, вишня, абрикосы, черёмуха красная, виноград. 

Наше детство интересное было, мы, ровесники, когда встретимся, всегда вспоминаем, как росли, играли. Здесь в Ломбовоже я первый в школу прибегал. Тётя Пана придёт в школу печки топить, я уже в школе, время половина восьмого утра, многие ещё спят.  В интернате тоже всех поднимал. В прошлом году в Сосьве мне мужчина говорит: «Ты помнишь интернат? Утром всех нас поднимал, будил». Так было интересно услышать его слова, столько лет прошло, посмеялись с ним. 

В Ломбовоже возле клуба мы в волейбол играли, любили играть в лапту. Ночью в часовые играли, по кладбищу бегали. Зимой большие деревянные сани брали у Дудоревых, катались с горы, до станции катились. На Новый год и до Старого Нового года в берестяных масках бегали. В некоторых домах двери дровами закладывали или картошку на окна подвязывали. 

Почему-то меня постоянно ловили. Бабушка Евдокия Калмыкова придёт к нам, сядет на лавочку и сидит, а солнце высоко, жарко, мы с Олегом в палатке ещё спим, проснёмся, слышим её голос, выйти не можем. Она говорит: «Ваш Колька моё окно разбил, рогаткой стрелял». Детей тогда много было, но она почему-то думала, что я разбил её окно. 

Ночью играем, а утром на покосы едем. Весь Ломбовож на покосах был, многие в лесу в палатках ночевали. Мы в детстве майками мальков ловили, дядя Матвей увидит, кричит: «Не ловите!» Набирали в банки, потом выливали обратно в реку. 

На калданках кататься любили. Один раз весной лед шёл, я на калданку сел в новой фуфайке, в кирзачах, встал и перевернулся. Вода холодная, я сначала плыл,  потом очнулся, кто-то меня за шиворот поймал. Это была Люда Ромбандеева, выдернула меня. Около складов тоже чуть не утонул, всё, не могу уже, на дно тащит. Брат Миша спас меня, и тут смотрю, мама с прутом бежит. 

Во время каникул зимой из Сосьвы в Ломбовож пешком домой бегали. С нами постарше девчонки бежали – Нина Варсакова, сестра моя Татьяна, Ира Албина. Утром выходили в 8 часов и в 6-8 вечера приходили домой. Уже стемнеет, когда приходили в деревню. Нам с собой еду давали, в наволочки положат, вместо рюкзака.

В Ханты-Мансийске мой друг и одноклассник живёт Анатолий Вадичупов, всё в гости зовёт. Там ещё Сергей Хромов живёт, тоже одноклассник.  Меня из Ханты-Мансийска призвали в армию, осенью 1984 года. Из Горноправдинска в город на вертолёте увезли. Там нам, солдатам, концерт показали, мы на первом ряду сидели, и потом отправили на границу служить. В Ханты-Мансийске я уже 30 лет не был. Тогда город ещё старый был, бараки кривые стояли. Сейчас говорят большой город, красивый.

- Вам нравится жить в Екатеринбурге?

- Екатеринбург – город миллионник, может и большой, шумный, но мы привыкли, там уже 32 года живём, родным стал. Там наш сын вырос, купили квартиру. В городе, конечно, четыре стены и всё, тянет в деревню. Вечерами после работы гулять ходим. 
Мне было радостно пообщаться с финно-угорской семьёй Николая и Ольги, благодарю их за интервью. Главу семьи поздравляем с прошедшим днём рождения! Желаем здоровья, удачи, семейного благополучия, мирного неба! 

Беседовала Светлана РОМБАНДЕЕВА