В верховьях реки Тромъеган, там Люди рода Сорманг жили. Этот Сорманг Васька, видимо, из Казыма когда-то приехал. Его дочь Марья  тёща моего друга Волдина. Эта Марья шаманить умела, она и до сих пор в верховьях Тромъёгана живёт. Она по голове медведя гадала, голова тяжелой становится, прилипает (к основе). Сейчас Валя (Вандымова) тоже этими способностями обладает. Я специально туда к Марье шаманить ездил. Они  недалеко жили. В то лето я у свекра жил. Она на медвежьей голове гадала. Медвежья голова у неё прилипала. Кто, ведь, как шаманит. Кто-то на ножницах, кто-то на ноже. Все по-разному. Твой дедушка покойный (обращается к И.Д Кечимову.) на топоре шаманил. Наш дядя Василий, которого называли щакан (с бородавками)  Василий, тоже на топоре гадал. Он шаманские способности имел.

Яков Василий он на топоре шаманил и на бубне тоже. Сейчас его бубен  в том лабазе держим, что вверх по течению реки расположен. Он у меня находится, сейчас совсем распадается. И приклады духам тоже там же. Я хотел лабаз перевести. Но из-за прикладов перевести не могу. Перевезу лабаз, а приклады куда дену. В пустом (заброшенном)  доме там и находятся. Возле  пустого дома там и стоит лабаз. Там еще соболя были, но отец твой их забрал.  Он сказал мне, сообщил мне об этом. Говорит, я их заберу, если здесь останутся, вдруг их украдут. Ящики он оставил, приклады духам оставил.  Вот по этой причине лабаз не перевожу. Про это дело я так думаю, пока лабаз не упадёт, пусть всё так и остаётся. Не трогаю. Там ещё только его лук и бубен находятся. Большой бубен, Якув Ващка изготовил. Якув Васька в бубен  бить умел. Этого Якув Ваську  как-то однажды из дома духи  выгнали. Вон там у него дом был.  Домой пришёл. В этом доме спать лёг. Вдруг своего дома бояться стал, страшиться стал. Чувствует, за ноги его кто-то с постели стал стаскивать. С нар стали стаскивать, туда в летнюю кухню тащит. В летней кухне с одной стороны связка сена была.  Связка сена вниз свалилась. Яков Васька на неё. Это вот на той стороне, в  доме было. По этой причине людей там совсем не осталось. Только Евдокия Вандымова осталась. Да ещё Кирилл Вандымов, но у него все дети умерли. В том доме их все время пугали.

Вот ещё дело было.  В тот пустой дом как-то пришёл, это я про Кечимова Дмитрия Степановича. Ночь наступила. Заночевал. Кто-то как будто пришёл. Вдруг его приподняло. Вот так. После этого, когда он поехал на реку Назым, погиб.

Мой дедушка, ясновидением (глазного зверя имел) обладал. Мой дедушка – Кечимов Степан Андреевич. Глазами посмотрит, если что-то будет происходить, сразу скажет. Говорит: « Завтра придут русский (бородатый) мужчина  и хантыйская женщина». Действительно так и будет. Сейчас это мне передалось. Но я что попало говорил и потерял эту способность ( в сторону ушло). Если какого-то зверя предстоит мне добыть, я до этого уже всё вижу. Дедушка мой шаманить не умел, только ясновидящий был. Глазами посмотрит и всё скажет. Это и передалось мне. Если я скажу, то кто-то приедет. Только один раз нехорошее дело случилось. Приехали мы к твоему покойному (дедушке). Вот эта женщина (Сорманг Анна), дедушка твой, вместе ночевали.  Вдруг я сказал, то ли вечером это было, когда мы сидели, то ли когда спать легли:  «Видимо, кто-то приедет».

И всё, после этих слов, когда наступила ночь, в нашем доме  стало дребезжать, трещать. В доме что-то стало греметь.  В том зимнем доме что-то стало стучать. Ну всё, что-то туда пришло. Твой дедушка, он что, долго живший человек, он дело знает, он встал, начал ругаться. Совсем разозлился. Оглушительным голосом стал кричать. И вот, наконец,  исчезло. Они тогда, видимо, ещё что-то сделали (чтобы отпугнуть). Я что, тогда подумал, что люди приедут, оказывается  нечто навевающее страх и ужас (пришло). Такое вот пришло.

То, что вы придете, я знал. Когда медведя добыл, то говорю, кто-то приедет. Схожу-ка, я к дяде. Медведя нужно низвергнуть (провести ритуал), лето же. Думаю, и он придёт ко мне ради медведя. Сейчас я тоже иногда предвижу. Но, когда человек придет не вижу, а вот про лесного зверя всегда узнаю.

Ещё один рассказ был.  Когда он жил (дедушка) ничего не боялся. Однажды говорит: «Пришёл в дом, заночевал. Огонь разжёг. С улицы начало доноситься нечто навевающее страх и ужас. Потом, говорит, на крышу перешло. Дома он все дрова истопил, дрова закончились. На улицу ночью вышел. Возле дома, у входа, сухое дерево стояло, это сухое дерево срубил. Огонь разжёг, этим деревом топит, наконец, видимо, стало светать. Так возле огня и просидел. А оно (пугающее) к огню не подходит. На глаза не показывается. Это в доме на той стороне реки было. Я смотри, когда сейчас живу, пустых домов не боюсь. Так и ночую. Он таким же был. Лишь бы от ветра защита была.  Те дома, что там, на берегу стоят, уже много лет прошло, как пустуют. В том доме, когда с женой в первый раз приехали,  мы заночевали. Но после того случая, я этот домик оставил.

Рассказывал: Кузьма Кечимов 1989 году, р. Лямин

Запись на диктофон: Татьяна Молданова

Расшифровка: Пётр Молданов