Об этом с Мартой Чепреги побеседовал молодой хантыйский исследователь Виталий Сигильетов, работающий в Венгерском исследовательском центре языкознания в г. Будапеште.

Вот что она пишет. О филологах существует мнение, что они становятся хорошими специалистами только по прочтении большого количества книг. Но это только одно из условий становления хорошего специалиста.

В 1969 году, когда я начала учиться в университете в г. Сегед, решила, что при возможности поступлю и на финно-угорское отделение. Это случилось на третьем курсе в 1971 году. Наряду с финским и эстонским языками необходимо было выбрать один из финно-угорских языков малых народов, в моём случае этим языком стал хантыйский. Поскольку в библиотеке кафедры «Финно-угроведение» было академическое издание Н.И. Терёшкина «Очерки диалектов хантыйского языка. Часть первая. Ваховский диалект. Москва – Ленинград: Изд. Академии Hаук СССР1961 г., то я начала изучать именно ваховский диалект хантыйского языка.

В те времена зарубежные исследователи могли изучать языки финно-угорских народов, проживающих в Советском Союзе, только по книгам. Познакомиться с ними вживую не было возможности.

Официально это объяснялось тем, что иностранцы во время своего пребывания в Советском Союзе могут проживать только в гостиницах государственной туристической компании «Интурист», а таких гостиниц поблизости хантыйских стойбищ не было. В лучшем случае с сородичами по языку можно было встретиться в Москве или Ленинграде. Подобная возможность выдалась и мне, когда в 1973-1974 годах, будучи студенткой русского отделения, проходила стажировку в г. Ленинграде в университете им. А.А. Жданова и посещала занятия по хантыйскому языку в отделении народов Севера педагогического государственного института им. А.И. Герцена. В то время Матрёна Панкратевна Вахрушева, родной язык которой был мансийский, преподавала студентам-ханты среднеобский диалект хантыйского языка. В Ленинградском отделении Института языкознания Академии Наук СССР познакомилась и с Николаем Ивановичем Терёшкиным, который в то время работал над написанием словаря восточно-хантыйских диалектов хантыйского языка. После этого в течение 15 лет, хоть и редко, но встречалась с обскими уграми, в основном, на международных конференциях. Возможности установить более тесные контакты по-прежнему не было. Единственным источником информации о языке служили книги.

В декабре 1990 года я впервые побывала за Уралом. В тот год отмечали 60-летие со дня образования Ханты-Мансийского автономного округа. Это было первое мероприятие, на которое в Ханты-Мансийск были приглашены и зарубежные гости. Кроме венгров и финнов, в празднике приняли участие и норвежские саамы. Во время официальных мероприятий была хорошая возможность завязать новые знакомства. Здесь я познакомилась и с Иваном Дмитриевичем Кечимовым, который в то время работал в отделе по делам народов Севера администрации Сургутского района. В последующие годы он был один из главных помощников в наших экспедициях.

Практически сразу же начались экспедиции. На юбилейном торжестве в декабре 1990 года, помимо венгерской учёной Евы Шмидт, венгерской делегации были этномузыковед Каталин Лазар и этнограф Агнеш Кережи. Когда Каталин узнала, что в январе в деревне Юильске будут проходить Медвежье игрища, то вернулась в Венгрию, раздобыла средства на следующую поездку, купила много видеокассет и сразу же отправилась обратно, в Западную Сибирь. Ева даже не приезжала домой, она прямо из Ханты-Мансийска поехала в деревню Юильск. Агнеш Кережи также скоро вернулась в Югру, в Сургутский район, это было в марте и августе 1991 года. В 1992 году я присоединилась к ней. Во время нашей первой совместной поездки мы смогли посетить хантыйские семьи, проживающих по берегам рек Тромагана и Большого и Малого Югана. Эта была та поездка, та первая встреча с хантыйским языком и культурой, что сделала меня по-настоящему финно-угроведом. Полученные до этого знания обрели новое значение в сибирском крае, на берегах болотных озёр и рек, в избушках и чумах, среди опытных и мудрых людей. С тех пор я чувствую, что владею какими-то знаниями, пусть и немногими, но чем-то таким, что только я могу передать дальше другим.

За моей первой экспедицией последовало ещё четыре на территорию Тромагана к семье Иосифа Ивановича Сопочина. Позже я дважды была на берегу Агана в языковом лагере, организованном на стойбище рода Айпиных (в 2000 и 2003 гг.), а в 2005 году я побывала на Северном Урале и вдоль реки Сыни в Шурышкарском районе Ямало-Ненецкого автономного округа.

Обработка и публикация собранного материала частично завершена. В последних трёх моих поездках приняли участие и мои студентки, которые сейчас сами уже являются самостоятельными учёными-исследователями.

Не менее важны и личные связи, которые за последние тридцать лет удалось построить с исследователями обско-угорских народов – я намеренно не упоминаю их имена, потому что пришлось бы перечислить много имён и мне не хотелось бы упустить чьё-либо имя – всегда с большим уважением и признательностью наблюдаю за их героическим усердием, с которым они работают над сохранением языка и культуры. Всё-таки два имена нельзя не упоминать: Аграфена Семёновна Сопочина (Песикова) –  моя подруга и коллега, которая очень много помогала мне в первые годы в расшифровке и в выяснении грамматических вопросов. Потом она передала эту задачу Людмиле Николаевне Каюковой, которую мы несколько раз приглашали в Венгрию на совместную работу, и с которой я сотрудничаю до сих пор. Без их помощи я бы знала намного меньше о сургутском диалекте хантыйского языка и фольклоре.

Собранные мною языковые и фольклорные материалы издавались в венгерских и международных изданиях с переводом на венгерский, английский и немецкий языки. В 2014-м году Аграфена Семёновна Сопочина (Песикова) предлагала мне составить хрестоматию на русском языке для ханты и для русскоязычного читателя. Я согласилась, потому что, по-моему, тоже очень важно возвратить тот материал, который я получила от ханты. Я тоже хотела поделиться с тем огромным багажом знаний с теми людьми, от которых я их получила.

Сначала в 2015 году издала сборник «Сказки и рассказы сургутских ханты». Спустя два года, в 2017 году, из печати вышла в свет «Грамматика сургутского диалекта хантыйского языка». В этой книге описана система сургутского диалекта хантыйского языка, его фонетика, морфология и синтаксис. На основе этой книги можно составить учебники, в которых показана вся система хантыйского языка. Нужно отметить, что сургутский диалект хантыйского языка крайне богатый и уникальный, он значительно отличается от других диалектов хантыйского языка.

Путешествуя по хантыйской земле, знакомясь с хантами, человек неизбежно берёт на себя некоторые обязательства: начинает чувствовать ответственность за людей, за весь народ, для него важное значение приобретают язык, культура, защита природы и традиционный образ жизни, который он пытается поддерживать. Ведь каждый язык создаёт свой отдельный мир и с каждым исчезновением того или иного языка исчезают целые миры. Я благодарна моим хантыйским друзьям, что смогла испытать всё это среди них, и желаю, чтобы ничем незаменимый и единственный в своем роде хантыйский мир ещё долго обогащал общее духовное сокровище человечества.

Марта Чепреги,

г. Будапешт, Венгрия

Перевод на русский язык Людмилы Гурьевой