Живут-поживают бабушка Щащи и её внук Хилы на окраине небольшой  хантыйской деревни в маленькой избушке, срубленной из сосновых брёвен.

Много ли, мало ли времени прошло с тех давних пор. Однажды бабушка подозвала мальчика и, посадив рядом на широкие тесовые нары, сказала: «Ты, внучек, никуда не уходи далеко от своего дома!» Сказав эти слова, она подарила ему красиво сшитый охотничий пояс с ножнами и длинным узким ножом в них. После этого выстрогала сосновые стрелы различных видов на зверя, дичь и, никуда не торопясь, согнула ему крепкий черёмуховый лук.  

Хилы обрадовался бабушкиным подаркам, вышел из дому и начал стрелять из лука по разным целям. Мальчик хотел точно попасть в заранее отмеченное им место, но пока что у него ещё ничего не получалось. Вложив очередную стрелу в натянутую тетиву лука, он увидел перед собой трясогузку, которая  тут же резко взлетела и уселась чуть подальше от человека. Заметив Хилы, она внимательно посмотрела на него и на всю округу громко прощебетала:

– Кат кут щев-щев! Твоя сегодняшняя дорога светла, завтрашняя – кто знает? 

Мальчик, никогда ранее не встречавший говорящих птиц, заинтересовался ею и погнался следом. Долго ли, коротко ли бежал он за трясогузкой, вскоре и сам не заметил того, что незаметно взобрался на красивый высокий холм.

А на вершине холма Хилы увидел блестящие золотые нарты, которые так и переливались на ярком весеннем солнышке, что ему захотелось подойти чуть поближе и потрогать их своими руками. Постоял, постоял мальчик на одном месте и подумал про себя: «Я, наверное, покатаюсь на таких замечательных нартах, пока ещё полностью не растаял весь весенний снег в наших местах!»

С такими мыслями он уселся в удивительные золотые нарты и с огромным удовольствием скатился вниз с красивого высокого холма. И вот тут Хилы попал внутрь нового берестяного хинта, приготовленного для его поимки  коварной лесной великаншей-порнэ.   

Порнэ ими, увидев случайно попавшего в её заплечный короб маленького мальчика-ханты, обрадовалась в предвкушении вкусного обеда, рассмеялась и громко произнесла:

– Ей, внучек, я тебя уже со вчерашнего дня терпеливо здесь дожидаюсь. Вот наконец-то ты попал в мою ловушку, которую я совсем недавно старательно  смастерила своими руками из крепкой весенней бересты! 

С этими словами великанша подошла к хинту и плотно закрыла его крышку,   затем крепко-накрепко перетянула её кожаной верёвкой и большими шагами тронулась в ближайшую таёжную чащу, где находилось её жилище. 

Сидит мальчик в коробе коварной порнэ ими, согнувшись в три погибели, а сам думает про себя:

– Что же мне сейчас делать? Как мне убежать подальше от порнэ-великанши? Если я не сумею сбежать от неё, то она запросто съест меня за своим обедом! 

С такими нехорошими мыслями достал Хилы свой острый нож-щохар и стал просверливать дно берестяного хинта. Сверлил-сверлил и наконец-то сделал небольшое отверстие. Но он, не останавливаясь на этом, продолжал работать. В скором времени дно короба порнэ отвалилось, а Хилы выпрыгнул наружу.

Отбежав подальше от великанши, он остановился, изо всех сил прокричал ей: 

– Я-а-а-а, тётушка, я всё-таки вырвался из твоих цепких рук и убежал от тебя!

Великанша-порнэ, медленно повернувшись к мальчику, злобно проговорила:

– Я-а-а, внучек, если убегаешь, так убегай, в другой раз ещё попадёшься мне!  

Вскоре Хилы вернулся домой, но о том, что произошло сегодня с ним в лесу,  он просто промолчал и ничего не стал рассказывать бабушке. 

Много ли, мало ли времени прошло. Как-то Щащи снова подозвала мальчика и, посадив его рядом на широкие тесовые нары, уже в другой раз попросила:  «Ты, внучек, запомни мои слова и никуда не уходи далеко от своего дома!» Не послушался он слов своей бабушки, вышел из дому и по-прежнему начал  стрелять из лука по разным целям. Пока мальчик доставал очередную стрелу, снова увидел перед собой трясогузку, которая, как и прежде, посмотрела на него, взлетела с места и, усевшись чуть подальше от человека, прощебетала: 

- Кат кут щев-щев! Твоя сегодняшняя дорога светла, завтрашняя – кто знает?  

Мальчик, никогда ранее не встречавший говорящих птиц, заинтересовался ею и погнался следом. Долго ли, коротко ли бежал он за трясогузкой, вскоре и сам не заметил того, что незаметно взобрался на красивый высокий холм.

А на вершине холма Хилы увидел блестящие золотые нарты, которые так и переливались на ярком весеннем солнышке, что ему захотелось подойти чуть поближе и потрогать их своими руками. Постоял, постоял мальчик на одном месте и подумал про себя: «Я, наверное, покатаюсь на таких замечательных нартах, пока ещё полностью не растаял весь весенний снег в наших местах!»

С такими мыслями он уселся в удивительные золотые нарты и с огромным удовольствием скатился вниз с красивого высокого холма. И вот тут Хилы  второй раз угодил внутрь прочного деревянного хинта, приготовленного для его поимки коварной лесной великаншей-порнэ. 

Порнэ ими, увидев во второй раз случайно попавшего в её заплечный короб маленького мальчика-ханты, обрадовалась в предвкушении вкусного обеда, рассмеялась и громко произнесла:

– Ей, внучек, я тебя уже со вчерашнего дня терпеливо здесь дожидаюсь. Вот наконец-то ты попал в мою ловушку, которую я совсем недавно старательно  смастерила своими руками из крепкой молодой берёзы!  

С этими словами великанша подошла к хинту и плотно закрыла его крышку,   затем крепко-накрепко перетянула её кожаной верёвкой и большими шагами тронулась в ближайшую таёжную чащу, где находилось её жилище.  

Сидит мальчик в коробе коварной порнэ ими, согнувшись в три погибели, а сам думает про себя: 

– Что же мне сейчас делать? Как мне убежать подальше от порнэ-великанши? Если я не сумею сбежать от неё, то она запросто съест меня за своим обедом! 

С такими нехорошими мыслями достал Хилы свой острый нож-щохар и стал просверливать дно нового берёзового хинта. Сверлил, сверлил и наконец-то сделал небольшое отверстие. Но он, не останавливаясь на этом, продолжал работать. В скором времени дно деревянного короба порнэ само отвалилось, а Хилы выпрыгнул наружу.  

Отбежав подальше от великанши, он остановился, изо всех сил прокричал ей: 

– Я-а-а-а, тётушка, я всё-таки снова вырвался из твоих рук и убежал от тебя!

Великанша-порнэ, медленно повернувшись к мальчику, злобно проговорила:

– Я-а-а, внучек, если убегаешь, так убегай, в третий раз ещё попадёшься мне!  

Вскоре Хилы вернулся домой, но о том, что произошло сегодня с ним в лесу,  он просто промолчал и ничего не стал рассказывать бабушке.

Много ли, мало ли времени прошло. Как-то Щащи опять подозвала мальчика и, посадив его рядом на широкие тесовые нары, уже в третий раз попросила:  «Ты, внучек, запомни мои слова и никуда не уходи далеко от своего дома!» 

Не послушался он слов своей бабушки, вышел из дому и по-прежнему начал  стрелять из лука по разным целям. Пока мальчик устанавливал свои мишени, опять увидел перед собой трясогузку, которая взлетела с места и, усевшись чуть подальше от человека, прощебетала:  

– Кат кут щев-щев! Твоя сегодняшняя дорога светла, завтрашняя – кто знает?

Тут мальчик решил поймать птицу и погнался следом. Долго ли, коротко ли бежал он за трясогузкой, но опять не заметил того, что незаметно взобрался на красивый высокий холм. 

А на вершине холма Хилы, как и раньше, увидел блестящие золотые нарты, которые так и переливались на ярком весеннем солнышке, так и звали к себе.

Вновь ему захотелось подойти чуть поближе и потрогать их своими руками.  Постоял, постоял мальчик на одном месте и подумал про себя: «Я, наверное, покатаюсь на таких замечательных нартах, пока ещё полностью не растаял весь весенний снег в наших местах!»

С такими мыслями он уселся в удивительные золотые нарты и с огромным удовольствием скатился вниз с красивого высокого холма. И вот тут-то Хилы в третий раз угодил внутрь железного хинта, отлитого для его скорой поимки коварной лесной великаншей-порнэ.    

– Ей, внучек, я тебя уже здесь долго дожидаюсь. Вот наконец-то ты попал в мою ловушку, которую недавно старательно изготовила в родовой кузнице. 

С этими словами великанша подошла к хинту и плотно закрыла его крышку, резко повернула ключ в замке и большими шагами тронулась в ближайшую таёжную чащу, где находилось её никому не приметное жилище. 

Сидит мальчик в коробе коварной порнэ ими, согнувшись в три погибели, а сам думает про себя: 

– Что же мне сейчас делать? Как мне убежать подальше от порнэ-великанши? Если я не сумею сбежать от неё, то она запросто съест меня за своим обедом! 

С такими нехорошими мыслями достал Хилы свой острый нож-щохар и стал просверливать дно нового железного хинта. Сколько бы он ни прикладывал  своих усилий, ни за что не сумел просверлить даже и махонького отверстия. 

Но мальчик не стал бросать надежды на своё спасение и упрямо продолжал сверлить неподдающееся дно железного заплечного короба коварной лесной великанши-порнэ. В скором времени железо его ножа со звоном развалилось на две части, и он оставил свою попытку вырваться из этого хинта. 

Так Хилы оказался в огромном жилище лесной великанши. Порнэ сразу же выпустила мальчика из своего железного короба и велела ждать её. Затем она сходила за дровами, растопила чувал и, схватив два деревянных ведра пошла к проруби за водой. Мальчик тем временем отчаянно перебирал свои мысли: «Как же мне извести великаншу?» Вдруг он увидел большую рыболовную пешню. Схватив её, сразу взобрался полку, находящуюся над самой входной дверью и стал терпеливо дожидаться порнэ. 

Лишь только коварная лесная великанша вошла в жилище с двумя вёдрами воды, Хилы изо всех сил запустил в неё остро отточенную пешню. Так и не успев сытно полакомиться, свалилась порнэ замертво у порога своего жилья. 

После этого мальчик сразу вернулся домой, рассказал бабушке, как он низвёл великаншу-порнэ и овладел её волшебными золотыми нартами. Тогда Щащи неторопливо поведала своему внуку, что она не зря каждый раз напоминала  ему, чтобы никуда не отлучался далеко от своего дома. «Всех людей нашей  большой деревни погубила лесная великанша-порнэ, в том числе, и твоих  любимых родителей», – произнесла бабушка, сокрушённо покачав головой. 

И до сегодняшнего дня живут-поживают Хилы и Щащи. И, если на их пути бросить иголку, то и она на виду у всех лежать останется. Люди к ним днём идут и ночью идут.   

Словарь непонятных слов и выражений: 

Внучек – по мифологическим представлениям народа ханты было принято считать, что лесные великаны-менквы, водяные йингк кули, порнэ и многие другие персонажи являются дядями и тётями по отношению к человеку, так как на этой суровой северной земле они появились первыми, а уже после них – люди. При обращении к людям они называли их внуками или внучками; 

Ей! – возглас одобрения.

Золотые нарты порнэ – эти нарты волшебные, их обладатель становится удачливым рыболовом-охотником, разные болезни и несчастья постоянно обходят его стороной.

Полка над входной дверью – в хантыйской избе над входной дверью вверху всегда устанавливалась тесовая полка для хранения необходимых предметов: кремней для огня, бересты, стружек для растопки чувала и т.д. 

Пешня – железное орудие труда, состоящее из трёх-четырёх заострённых конусовидных граней, для выдалбливания лунок во льду.

Ими хилы – внук бабушки по отцовской линии, положительный персонаж хантыйских народных мифологических сказок.

И, если на их жизненном пути бросить иголку, то и она на виду у всех лежать останется – то есть их жизнь чиста, честна и справедлива.

– Кат кут щев-щев! Твоя сегодняшняя дорога светла, завтрашняя – кто знает? – это предостережение трясогузки всегда предоставляется главному персонажу сказки на человеческом языке.

Люди к ним днём идут, ночью идут – то есть люди обращаются к ним за помощью в любое время суток, и они никогда не отказываются помогать. Нары – сплошная деревянная кровать на задней части избы. 

Нож-щохар – узкий и длинный охотничий нож, заточенный с одной стороны. 

Порнэ – из хант. яз. «женщина с плота», всегда отрицательный персонаж хантыйских народных мифологических сказок, является кровожадной, приносит людям множество несчастий и страданий.

Трясогузка – по мифологическим представлениям народа ханты, является птицей, предвещающей скорое несчастье. 

Тётушка (дядюшка) – так люди могли обращаться к лесным великанам, водяным, порнэ, так как они являются первыми жителями северной земли. 

Хинт – берестяной кузов с крышкой. 

Чувал – открытая глинобитная печь. 

Щащи – бабушка по отцовской линии, постоянный положительный персонаж хантыйских народных мифологических сказок. 

Я-а-а! – простой возглас удивления. 

Хантыйскую сказку на русский литературный язык перевёл Владимир Енов