Народный мастер России Александр Дмитриевич Сайнахов – известный в Ханты-Мансийском автономном округе – Югре и за его пределами мастер. В разговоре с ним он с этим определением не согласился: «Я себя не считаю известным человеком. Человек как человек. Известный – это сильно круто про меня». Поскромничал, конечно, обладатель премии Губернатора Ханты-Мансийского Автономного округа – Югры за значительный вклад в развитие сферы народных художественных промыслов, неоднократно награждённый грамотами и благодарственными письмами за участие и победу на окружных, всероссийских и международных конкурсах и фестивалях мастеров декоративно-прикладного творчества. Мы встретились с Александром Дмитриевичем на XX научно-практическом семинаре «Мужские и женские ремёсла: музееведческий и этнопедагогический аспекты», который прошёл летом прошлого года в этнографическом музее «Торум Маа», где он рассказал о своей жизни и работе.

– Хоть вы и не согласны, но я вас часто вижу на разных мероприятиях, куда приглашают как одного из лучших мастеров и известного человека. Знаю, что и за пределы региона ездите. Наверно, и за границей бываете. Например, в Венгрии, куда делегации из Югры довольно часто ездят.

– За границу я ни разу не ездил. Меня приглашали, я отказался, потому что не хочу. А что в Венгрии делать? Меня туда не тянет. Нынче был в Салехарде на фестивале «Славим человека труда» и в Москве, в 2013 году ездил в Пермь и Тюмень. Езжу по нашим городам, по России. Когда приглашают, везде участвую. Сейчас в Ханты-Мансийск в «Торум Маа» пригласили на хороший семинар. Знаете, сколько лет я езжу, разных мастеров видел и общался с ними. Когда встречаемся, мы же делимся опытом: кто-то так сделал, а кто-то по-другому смастерил. Одни говорят, что вот так надо делать. Вообще это очень интересно. Конечно, нужно встречаться с разными людьми и мастерами, чтобы и дети заинтересовались сохранением промыслов. Сейчас же всё это забывается. Поэтому они, глядя на нас, может, тоже возьмутся мастерить. Теперь люди обратились к вопросу развития обско-угорской культуры. Это раньше на нее как-то пристально не смотрели.

– На семинаре делаете макет мансийской избушки. Задание сами выбрали или организаторы дали?

– Дали. Когда приглашали, позвонили и сказали, что я буду делать мансийский дом в макетном виде. Чтобы уже заранее настроился. Уже знал,

какие инструменты брать с собой. Конечно, так лучше, чем ехать и неизвестно, что будешь делать. Тут всё уже определено, и делаешь работу спокойно. Я бы, конечно, лучше что-нибудь большое бы взялся делать. Мелкое делать – кропотливая работа, долгая. Крупное берёшь, все-таки быстрей делается. Ну а куда теперь деваться? Как сказали, так и надо делать.

Раньше вот такие, как этот макет, мансийские избушки строили. Сейчас этого нет, всё забывается. Может, где-то ещё в мансийских деревнях есть такие старые дома. У нас в Щекурье таких домов уже нет. Сейчас строят по-современному. И большие дома делают. А у народа манси в старину дома были небольшие, и потолки низкие были. А сейчас дома строят – потолок под 2,5 метра. Есть и по три метра, чтобы просторней было и окна были большие. А раньше же окна делали маленькие.

– Большинство мастеров ханты и манси с детства начали заниматься ремёслами. Думаю, вы не исключение.

– Я видел у своих дедушек и стариков в деревне, как они мастерят. Первая вещь, которую я сделал – это были лыжи. Потом делал грабли. Мы лошадь держали, и косы у нас были, чтобы сено косить. Литовки и грабли чинили. Например, зубья у граблей сломаются, надо было их снова сделать.

– Знаю, что делаете, в том числе и изделия из кости. Манси раньше занимались резьбой по кости?

– Предки-то были оленеводами, охотниками и рыбаками, чаще они делали пояса с костяными украшениями. Я взрослым начал заниматься резьбой по кости, в детстве этим не занимался. Просто видел, как наши варили кость, ручки на ножи и упряжь для оленей делали. Кроме резьбы по кости, я ещё и музыкальные инструменты делаю, но играть на них не играю, потому что слуха нет. А вот бубны мастерить ещё не пробовал.

– Вы родом из деревни Щекурья Берёзовского района. Как попали в Сургут, где живёте уже много лет?

– Я родился в Щекурье, учился в Саранпауле, потом в 1992 году в армию пошёл. Служил в Свердловске. После армии приехал домой, и всё - меня потянуло в город. В деревне уже как-то не хотелось жить. Не знаю, молодой был, наверно, ленивый был, ничего не хотел делать (смеётся). Приехал в Сургут учиться и остался там жить. В 1995 году поступил в ГПТУ-17, выучился на столяра-станочника и начал работать в комбинате. Там изготавливали окна и двери на дома, которые строили. Потом в 2000 году перешёл в Центр национальной культуры  в Историко-культурном центре «Старый Сургут», где работаю 18 лет. Капитально взялся за возрождение мансийской культуры. Конечно, надо это делать. Если культуру забудем, что мы за люди? Если свою культуру не знаем, неинтересно жить. Наши предки ведь мудрые люди были: они всегда всё правильно делали, именно от природы брали всё. Они вред не наносили природе, когда, например, строили дома и делали лодки. И вот это начало забываться. А не надо, чтобы забывалось, нужно, чтобы дальше жило.

– Раз вы так думаете, значит, свои знания передаёте детям.

– Приходят ребята в ЦНК, мастер-классы для них проводим. Кто по бересте, кто по дереву проводит. У нас есть свой выставочный зал, там много моих работ по дереву, кости, бересте и из корня кедра. Показываю детям, рассказываю об изделиях.

– На реализации изделий зарабатываете?

– Только когда туристы приезжают и спрашивают какие-нибудь вещи. Или людям продаю, когда бывают заказы. На одном ремесле не проживешь, надо всё равно ещё где-то работать.

– А на зарплату не жалуетесь?

– Как не жалуюсь? Всё равно зарплата маленькая. Иногда подкидывают, когда заказы выполняю. Когда заказов совсем нет, конечно, тяжело. В деревне картошка своя, есть рыба. Если рыбак-охотник, себя прокормишь и семью прокормишь. А в городе очень тяжело жить, всё надо покупать.