О хантыйской семье Семена Александровича и Любовь Николаевны Айпиных газета «Ханты ясанг» писала неоднократно, поскольку работники редакции часто встречаются с ними на Дне оленевода в Нижневартовском районе и окружном центре, на различных фестивалях, семинарах и прочих мероприятиях. Очередная встреча с Любовь Николаевной состоялась прошлым летом, когда она с дочерью Ириной приезжала в Ханты-Мансийск в качестве мастериц на семинар по мужским и женским ремёслам. Об этом мы писали в 2018 году в № 21 (http://www.khanty-yasang.ru/khanty-yasang/no-21-3513/8382).

Айпины – потомственные оленеводы. В их жизни был период, когда они покинули стойбище и жили в посёлке Варьёгане. В это время Любовь Николаевна работала в детском саду, была директором Дома культуры и этнографического парка-музея, и успела получить  высшее образование, окончив Санкт-Петербургский государственный университет имени А.И. Герцена. Выйдя на пенсию, с мужем вернулась на стойбище и к исконному занятию – оленеводству.

– Наше стойбище находится от Новоаганска в 35-ти километрах. Называется Әнәӆ ури, есть такая старица на Агане. Стойбище стоит на бору Лылӑң йиңкуп Әнәӆ ури ёхум пай, то есть Бора живые пруды. Вокруг прудов из-под земли бьют ключи, даже зимой не замерзают. Некоторые пруды иногда заметает снегом, но они все равно всегда открытые.

– Вы вернулись на стойбище, когда ушли на пенсию. До этого поддерживали его в жилом виде?

– Всегда поддерживали свое стойбище. Оленей мы перевозили то к маме, то к сестре. Когда мама умерла, к сестре перевезли. А когда сестра умерла, и оленей некому стало держать, как раз в ту пору я вышла на пенсию, это 2011 год был, тогда мы сами начали ухаживать за ними. Туда, куда мы сначала перевезли оленей, в 2012 году сгорели ягельники, и пришлось переехать в другое место и в 2013-2014 годах на Живых прудах построили новое стойбище. Сейчас там держим оленей и живём.

– Много лет вы прожили в посёлке, получили образование в большом городе, а душа всё равно тянет в лес.

– Раньше всё время работа была в учреждениях культуры, а это разъезды, командировки. Тем не менее, всегда выбирала время, чтобы выехать в лес. Иногда мужу некогда, тогда кого-нибудь просила и все равно ехала в лес, стойбище всегда надо было поддерживать в жилом виде. Говорят, что свой огонек нельзя надолго оставлять. Хоть на время разжечь, хоть на денек приехать и переночевать. Поэтому всегда старались там побывать. Ребятишки у нас там выросли. Ирина, Александр и Николай – все выросли на старом стойбище в Әнәӆ ури. Сейчас на новом стойбище вторую избушку построили, но ещё не доделали до конца. Хотим, чтобы потом было три избушки. Семён Александрович там все делает, старается, хотя в его возрасте уже тяжеловато. Сейчас нам самое главное построиться. Ребятишки все умеют, все остальное сами доведут до ума. Вот так потихонечку жизнь движется вперед. Сейчас на пенсии и во всех мероприятиях участвую. Стараюсь, по крайней мере. И гостей принимаю на стойбище, приезжает много желающих. И наши коренные жители приезжают, их мы бесплатно принимаем, а остальных за деньги. Хоть на этом немножко зарабатываем.

– Не боитесь, что опять нефтяники придут и попросят переселиться?

– С одной стороны они поставили вышку в трёх километрах, с другой поставили чуть больше в двух километрах. В трёх километрах нефть не нашли, а в 2,5 км обнаружили. Теперь у нас начинается спорный вопрос, потому что пастбище для наших оленей находится на родовых угодьях наших соседей. Они там почти не бывают, всего три месяца живут на стойбище, потом уезжают. И сейчас хотим найти общий язык, чтобы нам можно было там ягельниками пользоваться.

Сейчас грех жаловаться на жизнь. Если на таком уровне удержимся, я считаю, что это неплохо. Пусть даже нефтяники в стороне. По крайней мере, оленей можно пасти. Только сейчас нас собаки атакуют, каждый год весной приходят к нам во время отела. Недалеко от нас один русский построился на родовых угодьях. Соседи ему разрешили. И у него собаки есть. Нынче больше 30 телят должно быть, а по следам увидели, будто в стаде бегает один телёнок. Может быть, следы затоптали или ещё что-то. Надеемся, что все нормально будет.

– Отстреливать собак можно?

– Можно. У русского соседа три собаки, сказали ему привязать их. Мы думаем, что при нас привязал, а потом, скорее всего, отпустил. В прошлую зиму, в 2017 году, у Василия Тылчина, он недалеко от нас живёт с оленями, тоже было много бродячих собак. Говорит, что вместе с соседскими больше тридцати оленей собаки покусали. Они всё лето там бегают. Видимо, их там нефтяники бросают, или сами из города идут. С одной стороны Покачи, с другой стороны Новоаганск. Может, оттуда бегут. Они же охотничьи собаки, на нюх берут и бегут за оленями. Медведи перестали гонять, зато теперь собаки появились.

– А волки приходят?

– Сейчас нет. В 2009 или 2010 году приходил волк. В сентябре пришел, за весь месяц 60 оленей не стало. Общих, не только наших. Наших в тот год четыре оленя погрызли. Только одну олениху нашли. Волки редко бывают. Семен Александрович говорит, что в начале семидесятых годов встретил волка. В тот год где-то сто голов у людей не стало.

– Какая компания на ваших угодьях работает?

– У нас «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь». Сейчас говорят, какой-то мост через Аган будут строить. Я хочу с Еремеем Даниловичем Айпиным по этому поводу встретиться.

– Вам этот мост нужен?

– Не нужен абсолютно. Если этот мост будет, тогда у нас будут очень большие проблемы. Мы-то как-нибудь проживём, а оленей невозможно будет уже держать. Перегонять. А куда их перегонять? Некуда, мы уже поменяли три стойбища. Передвигались от Новоаганска все дальше и дальше, это уже четвёртое стойбище. А в другую сторону от нас Покачи находятся. На север тоже некуда, и там люди. Так что больше некуда идти.