На презентации выставки изделий «Объект. Время. Культура» из фондов этнографического музея «Торум Маа», которая в прошлом году прошла в рамках XX научно-практического семинара «Мужские и женские ремесла: музееведческий и этнопедагогический аспекты», были представлены работы мастеров декоративно-прикладного творчества, которые они выполнили на предыдущих семинарах. Рассказывая о своих изделиях, народный мастер России Яков Никифорович Тарлин тогда сказал: «Не надо пытаться сохранять культуру, надо в ней жить». На практической части семинара, который проходил на открытой экспозиции музея, где мастера изготавливали традиционные изделия обско-угорских народов разговор с Яковом начали с этой фразы. Во время беседы в разговор вступал и другой народный мастер России, тоже казымчанин – Николай Анатольевич Тасьманов.

– Яков Никифорович, на выставке вы сказали, что культуру надо не сохранять, а нужно в ней жить. Но ведь жизнь изменилась, и не каждый ханты, манси сейчас живёт в традиционной среде.

– Мы же все вышедшие из природы. Когда нужно, человек рассказывает, что он живёт в традиционной среде. Для него это свято. Человек, живущий традициями, всё равно старается соблюдать их. А если он не живёт этим, живёт по-современному, просто создаёт видимость, образ такой. Для него это имидж. Иногда мне говорят: «Вот был бы ты в городе, также бы жил». Я чувствую, что не могу жить вне традиций. Почему я сказал, что не надо сохранять культуру? В городе тоже можно жить, делать изделия и сохранять культуру. Нет запрета на это в городе. Здесь в музее можно договориться, найти дерево, привезти сюда и поработать. И тогда человек наберёт опыт даже безо всякого семинара. Сколько раз сюда приезжаю, знаю, что меня здесь всегда примут, всегда ждут.

Яков Тарлин – народный мастер России (с 2006 года), уроженец села Казыма Белоярского района. По окончании школы работал в совхозе «Казымский». Отслужив в рядах советской армии, вернулся домой и устроился на работу в тот же совхоз. Во второй половине 1990-х годов он работал мастером-наставником в Казымской Культурно-антропологической школе (КАШ), затем был тренером по национальной спортивной борьбе в Центре спортивной подготовки сборных команд Югры. В настоящее время безработный.

– На этом семинаре у мастеров ограничено время для изготовления изделий. Сумеете уложиться?

– Сейчас я макет калданки делаю из сосны. А так-то обычно из кедра их мастерят, потому что он смолистый, и в воде древесина не гниет. Но на семинаре это не принципиально. Кедр срубить дорого. Надо разрешение брать, а это делается через Союз общин коренных малочисленных народов Севера Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. Племянник Коля Тасьманов делает макет лабаза, Паша Тользин мастерит оленью нарту, другие мастера делают сани.

Мне понравились слова Анатолия Вадичупова. Говорит: «На вас посмотришь, видно, что все равно все сделаете. Вы - универсальные люди». Я говорю: «Мы же едем сюда с учетом что-то посмотреть, чему-то поучиться. Не просто же так. Просто так человек не может ездить на такие мероприятия. Здесь есть облас, его делал Егор Алексеевич Кунин из Корликов. Я сейчас посмотрел, он не до конца раскрыл днище. Лодка как грузовая, чтобы ездить сетки проверять. На соревнованиях по гонкам на обласах  сейчас эта форма используется как гоночная. Вот если днище чуть-чуть сделать площе, чтобы края как ребрышки были, для гонок эта лодка очень хорошая. Сергей Васильевич Кечимов примерно так делает. У него длинные лодки, метров по пять.

– Вы постоянно участвуете в семинарах мастеров традиционных промыслов и ремёсел, которые проходят в «Торум Маа». На каких ещё хотели бы побывать?

– По литью бронзы был семинар. Но повторить можно. Нужно еще поучиться старинному способу ковки и закалки металла. Еще нужно отдельный семинар провести по заготовке материала, то есть умению правильно найти и выбрать сырье, как его сушить. Потому что сейчас мастера, что есть, то и берут. Чтобы там была теоретическая часть и практическая тоже, например, как правильно искать дерево. Необязательно его рубить. Просто объяснить и показать, как найти его.

Николай Тасьманов:

– В этом отношении целая наука – даже показать, какое надо дерево, допустим, на изготовление обласа. Видели на кедре кольца? Полоски коры вокруг ствола идут кольцами. У такого кедра внутри сердцевина всегда гнилая. Есть кора кольцами, а есть кора ровная.

Яков Тарлин:

– Технологии заготовки материала обязательно нужно учить молодёжь. Например, заметил, у березы кору снимаю (на топорище очень хорошо подходит), она как железная становится. А вот такие вещи делать, как макет калданки, не надо, чтобы она была как железо. Расколол древесину на четыре части и когда зимой с ней работаешь – идёт мягко. Если полностью ствол срубишь, она становится как кирпич. Коля любит такую древесину. Я не люблю, она слишком твёрдая. Если срубили дерево, где много берез, видать, там ей не хватает микроэлементов. Поэтому когда она высыхает, откалывается и трескается. Берёза, которая стоит отдельно от семьи, имеет все микроэлементы. На Оби смотрел (в Большой Атлым ездил), если древесина березы там даже год пролежала, все равно нежная и мягкая. Когда она высушенная, как по маслу нож идёт. По прочности лучше, чем наша берёза. Просто южнее на 200 км находится и получает больше солнца. У неё сок слаще, сахара больше и поэтому древесина прочнее.

Николай Тасьманов:

– Ещё можно, кому не лень, в самые морозы мерзлую-мерзлую древесину спиливать. Допустим, на топорище. И на улице смастерил его, посадил. В морозы дерево сжатое, лучше сухого, сушить не надо, самая-самая плотная древесина. А потом в сырое время его в лес брать. Топорище чуть намокнет, древесина расширяется и крепче становится.

– Яков Никифорович! По русской традиции, чтобы кого-то чему-то научить, обязательно надо рассказать и показать. У ханты ученик молча наблюдал за мастером. Современная практика показывает, что нынешним детям и молодёжи уже тоже приходится объяснять и показывать.

– Да. Когда их учишь строгать, посматриваешь, как мальчик это делает, как нож или стамеску держит в руках. В детстве нож в руки возьмешь, пока строгаешь, руку порежешь и потом идешь домой. Дома мама забинтует рану. Время проходит, снова берёшь нож в руки и уже стараешься быть аккуратней. Так потихоньку и учишься ремеслу.

Яков Тарлин изготавливает предметы из дерева, кости и бересты, как в натуральную величину, так и макеты, сувениры. Кроме этого обучает молодежь игре на тумране и хантыйским танцам. Он постоянный участник и исполнитель на Медвежьих игрищах, демонстрирует свое мастерство и делится опытом работы на муниципальных, региональных и всероссийских выставках, семинарах декоративно-прикладного творчества. 

– Вы ещё проводите мастер-классы по обучению хантыйским танцам. Как это делаете?

– Я объясняю, чтобы увеличить разнообразие танцев на сцене, надо искать запас движений в природе. Например, можно показать, как глухарь прилетает на ток. Говорят: «Лесом едет, лес поет». Пушкин также: «Буря мглою небо кроет». Ветер за окном, буря играет, снег метет «вихри снежные крутя». Вот и поэзия. Также танец видится и создаётся. Косачи весной сядут на кочки табуном, метров сто от нас. Мы их не стреляем, не добываем. Сядут и раздуваются, раздуваются. Различные звуки издают и в конце похлопывают крыльями. Мы сидим в скрадке, тоже «раздуваемся», передразниваем их, и в конце руками по голяшкам бродней бьем. Смотришь, поднялись и к нам летят.

Или я показываю, как женщина гребет на калданке. Можно показать, как мужчина едет. Он едет не как женщина, в нём стать мужская. Или как он сетки ставит, весло через плечо кладёт, сеть приготовил и пошел. Например, женщины в танце технику рукопашного боя сохранили. В песне о казымской богине так и поется: «Вы помолитесь/Я в свою могучую руку свой меч возьму/Похожий на изгиб речной волны/Заступлюсь за каждого из вас».

– И последний вопрос. Поскольку это интервью для газеты «Ханты ясанг», вы её читаете?

– Когда в руки попадается, читаю. В «Одноклассниках» записался в друзья на странице «Ханты ясанг» и «Луима сэрипос».