У каждого человека в этой жизни есть своё дело. Кто-то сразу находит себя, а другой постепенно идёт к нему. С моим интересным собеседником, Алексеем Ивановичем Тогачевым, я встретился в селе Мужи Шурышкарского района и попросил в начале нашей беседы рассказать о своей жизни.

– Алексей Иванович, в какой семье Вы родились, росли и воспитывались?

– В семье у нас росло и воспитывалось четверо детей, я был старшим. Хорошо помню, что ещё раньше мы жили в посёлке Горки, мне тогда было всего пять лет. Уже потом, когда наши родители сюда, в Мужи, переехали, я пошёл учиться в Мужевскую среднюю школу.

Наш род Тогачевых происходит из небольшой деревни Ханты-Мужи Шурышкарского района. Ранее представителей этого хантыйского рода было больше, но со временем их стало мало. В 1979 году я окончил Мужевскую среднюю школу. И в этом же году осенью меня призвали на службу в ряды Советской армии. Я попал на Чукотку в Мыс Шмидта, где пришлось служить в  строительном батальоне на должности киномеханика. Находясь в армии, вспомнил, что ещё раньше отец выписывал нам по почте разные журналы и газеты. В одном из них я  прочитал, что какой-то мужчина на Мысу Шмидта кормил из жестяной банки сгущённым молоком белую медведицу, а чуть выше рассказа находилась и их фотография. И у меня точно так получилось, что я попал служить именно в это место. Мы с сослуживцами часто выходили на одну из сопок и время от времени подкармливали местных белых медведей. Если же море не покрылось льдом и ещё не застыло, то многие звери часто бродили вокруг нашей воинской части и постоянным местом их нахождения всегда оставались все свалки, куда отвозились разные бытовые отходы и всевозможный мусор. Звери искали для себя корм.

– Скажите, а как сложилась Ваша жизнь после службы в Советской армии?

– После демобилизации я задумывался над своим поступлением на учёбу, но ничего не  получилось. И тогда мне предложили поработать сапожником в комбинате бытового обслуживания в селе Мужи. С 1983 года я постоянно трудился там и подшивал бурки. Поработав некоторое время в Мужах, обзавёлся семьёй и переехал в посёлок Питляр. В то  время там уже открыли новую мастерскую по пошиву оленьих бурок. Женщины-ханты выделывали камусы, вырезали и сшивали орнаменты, делали заготовки, а я только успевал подшивать обувь на микропоровую подошву.

После этого оленьи бурки тщательно упаковывались и развозились в разные сёла и города для продажи. В течение нескольких лет я проработал сапожником, потом перевёлся в районный отдел культуры на должность киномеханика. Тогда мне часто приходилось выезжать на Урал и показывать оленеводам кинофильмы. В тот период там всегда находились многие оленеводческие стада, относившиеся к совхозу «Горковский», они и в настоящее время перекочёвывают с одного места на другое по всему Северному Уралу. За время проживания и работы в этом посёлке наша семья получила новую квартиру.

– Алексей Иванович, я слышал, что Вы какое-то время ещё работали егерем и занимались охраной нашей окружающей природы?

 – Да, было такое дело. Тогда в селе Мужи у меня умер отец, а мать осталась одна. Здесь мне, конечно, надо было где-то устраиваться на какую-то работу.  В то время местный писатель Юрий Николаевич Афанасьев начал бороться со всеми браконьерами. Он-то и предложил мне поработать егерем на озере  Варчато. В лихие 1990 годы с различных регионов России туда наезжали браконьеры, вели свой незаконный вылов ценных пород рыбы. Варчато – это достаточно огромное озеро длиною 14 километров, шириною около 4-5-ти километров, примыкает к Северному Уралу.

В его чистых водах водился таймень, щёкур, пыжьян, щука, налим и окунь. Раньше рыбаки Мужевского совхоза добывали в нём огромное количество рыбы и вывозили в Салехардский рыбокомбинат на гидросамолётах. Но только лишь рыба начинает подниматься на нерест, то браконьеры со всех регионов съезжаются туда, незаконно отлавливают рыбу  различных пород и вывозят её за пределы Ямало-Ненецкого автономного округа. Проще говоря, они обворовывали нас и наживались за счёт богатых природных ресурсов. В первый год работы мы с напарником проживали в небольшой рыбацкой избушке на берегу охраняемого нами озера. Тогда уже и ледостав прошёл, начиналась зима. Однажды ранним утром мы услышали звук вертолёта, быстро приближающегося к нашему жилью, и оба вышли на  улицу. Заприметив нас, вертолётчик не стал приземляться, а развернулся и полетел к верховьям охраняемого нами объекта. Тогда мы с напарником собрались и тронулись в путь пешком по недавно застывшему берегу озера  до того места, куда сел и вскоре взлетел вертолёт. В тот год снега было мало, поэтому мы безо всяких усилий быстро двигались вперёд.

Скоро мы увидели двоих браконьеров, которые с большим усердием долбили лунки во льду, чтобы установить рыболовные снасти. Не обращая никакого внимания на нас, они упорно продолжали заниматься своим делом. Тогда мы зашли в их промысловую избушку, а там стояла целая куча фляг. В одной из них была тушёнка, во второй – хлеб, в третьей – картошка и разные овощи, в четвёртой – рыболовные снасти и охотничьи боеприпасы, а в пятой – водка. Затем мы вышли на улицу, около избушки стоял новенький снегоход «Буран». Одним словом, браконьеры оказались вполне запасливыми ребятами.

Мы предупредили их, чтобы заканчивали все дела и отправлялись домой, а то вызовем для них отряд милиции особого назначения по рации. Только браконьеры скрылись из виду, как к нашей избушке подъехало ещё два снегохода с нартами, в которых восседало несколько человек. Они тоже оказались любителями лёгкой наживы. Мы, конечно, предупредили их, что именно на этой территории заниматься выловом рыбы запрещено. Один из них ещё и угрожать начал: «Если, мол, не дадите нам возможности спокойно порыбачить, то мы ваших совхозных оленей всех перестреляем!» Наше природоохранное начальство побеседовало с ними, и в скором времени им пришлось уезжать.

Все браконьеры тогда прилетали  на вертолётах с города Инты Республики Коми, то есть с другой стороны Уральских гор, чтобы удачно поживиться за счёт наших природных богатств. В течение трёх лет я работал на должности егеря в Сынско-Войкарской этнической территории, много разных случаев произошло за всё это время, но вот это происшествие отложилось в памяти.

Тогда у нас руководителем был известный писатель Юрий Николаевич Афанасьев, то есть он поднял вопрос об охране нашей окружающей природы и являлся первым директором Сынско-Войкарского этнического заказника и просто хорошим человеком.

– Алексей Иванович, где и кем Вы дальше работали в селе Мужи?

– Здесь я работал сапожником в рыбкоопе вплоть до выхода на заслуженный отдых. Но, оформившись на пенсию, закупил необходимое оборудование и продолжил заниматься сапожным делом.

Люди со всего района подшивают свои оленьи бурки у меня, иногда с ближайших городов поступают заявки на их подшивку. Мне нравится моя ежедневная и кропотливая работа.

Завершая статью, хочу отметить, что Алексей Иванович в последнее время стал заниматься таксидермией и так красиво изготавливает чучела зверей и птиц из местной природной фауны, что просто каждый, увидев его творения, залюбуется!  За какую бы работу он ни брался, любое дело всегда спорится в его натруженных и умелых руках.

Владимир Енов