В каждом народе есть крепкие и сильные люди. В старину их воспевали в песнях, о них складывали легенды. Вот о таком человеке из народа ханты сегодняшний рассказ.

В декабре месяце Пётр запряг трёх оленей и поехал на стойбище. Тройка хорошо бежала, слушалась вожжей, одним словом – понятливые животные. Тяжёлые военные годы. Все в это время трудились, превозмогая себя. Пётр добывал рыбу и зверя. Он в отличие от других был удачливым рыбаком-охотником. Всегда выполнял план. Летом перевыполнял план по рыбе. К работе всегда относился серьёзно. Если говорить по старинке, то работал от души, и каждый день стремился сделать новый шаг вперёд. Лишь неудачники тянули бригаду назад.

Вот по снегу легко катятся нарты. Только со стойбища в деревню приезжал и тут же отправлялся на промысел. Неспеша бегут его олени-быки. У него хорошие, лёгкие мысли, он думает о будущей жизни. В нартах везёт порох, дробь и патроны. Приезжает на стойбище и тут же идёт лесовать. Старается выполнить план по пушнине.

Шохат. По снегу его нарты катятся легко. Поехал домой. В лесу по следам понял, что за звери здесь водятся. На этот раз далеко поехал, до самой темноты, наверное, даже засветло не обернётся. Пётр решил ехать напрямик – через речку путь станет короче. Смеркается. Свернул с дороги. Быстро стемнело. Зимние дни настолько коротки. Его олени по глубокому снегу идут тяжело. Нарты трясёт из стороны в сторону. Вот появилась речка. Через неё нарты прошли. Снежное бездорожье, где-то и полынья встречается. Просека, реки только встали, полозья нарт тут же обледенели. Дальше через реку просека идёт.

Неожиданно лёд стал потрескивать. Хоть и осталось немного до берега. Лёд всё сильнее стал трещать. Сначала олени от испуга вскочили на дыбы, запутались в вожжах, нарты накренились. В это мгновенье вода начала подниматься. Олень стали постепенно проваливаться. От испуга растерялись. Копыта об лёд ударяются, который тут же трескается, оленьи копыта продолжают бежать по льду. Пётр со всей силы постарался спрыгнуть с нарты ближе к берегу, но ноги всё-таки промочил. Вот уже олени по спину скрылись в воде. Кисы промокли. Обледенелые копыта колются как иголки. От этого олени бесятся.

Пётр крепко натянул вожжи оленя-вожака. В этот момент оленями надо правильно управлять. «Без них разве я выберусь отсюда, – думал Пётр. Его олени вмиг вскочили на ноги. Копыта изрезаны льдом, с них сочится кровь, снег тут же потемнел от оленьей крови. Хоть и с таким трудом, но нарты вытащил на берег. Кисы обледенели. Ноги онемели, стали бесчувственными. До чума ещё далеко, олени выбились из сил, нарты обледенели. Страшно… Пётр собрался было снять кисы – не получается, кисы от мороза заиндевели. С трудом расправил запутанные вожжи, взял обледенелый хорей и погнал оленей. Бедные бегут, спотыкаются, рогами ударяются. А дорога ещё предстоит долгая.

Взял в руки хорей, посмотрел на ноги, ужаснулся. Пятки онемели. Олени по дороге тянутся, не спеша. Так потихоньку доехал до чума. Наконец-то тяжёлая дорога закончилась. В темноте нащупал спички, зажёг, ножом распорол кисы. Оголил ноги. Они словно два замёрзших деревянных столба. Принялся интенсивно растирать ноги. Наконец-то к пяткам начала поступать кровь. Продолжал усиленно растирать. Ноги же продолжали оставаться бледными, будто к ним и вовсе кровь не поступает, они до сих пор оставались бесчувственными…

Прошло время. Постепенно Пётр снова начал ходить на охоту. В посёлке к доктору не пошёл. Вечерами в чуме шкурки выделывал и вешал. Боль в ногах не прекращалась. Ещё и следующую зиму охотился. Пришла весна. Стало теплеть. Трава-мурава появилась. На улице благодать. Пётр вокруг чума ходит. Тяжёлые мысли. Совсем похудел. Реки, сора вскрылись, наполнились рыбой. Настало время ставить сети… Он привык много работать. А как дальше-то жить? Потом и вовсе обезножил. До тёплого времени года с чумом перекаслал подальше от посёлка, думая, чтобы люди не узнали о его несчастье и не жалели. Вот сила духа-то!

Вроде с ногами, но нет сил ходить. Благодаря отварам трав ногам стало лучше. Простудив однажды ноги, они давали о себе знать. Правая нога до колена высохла. Мышц нет, одна кость торчит. Высохшую ногу обмотал тканью. Если обо что-то ударялся ногой, то звуком дерева отзывалась, а удар, как правило, в самую больную часть ноги приходился. Левая нога до середины голенища высохла. На пятке только кость видна. Только на свои ноги посмотрит, ужасается, простые костяные веточки… кожа от сухости потрескалась. Насколько ещё его хватит? Из-за болезни стал сильно переживать: какая с меня теперь польза, бесполезный, ни на что негодный.

На улице тепло. Птицы поют, в чуме слышится птичья трель. Только горем убитому ханты мужчине не до этого. Болезнь добивала живьём. Иногда молился духам-покровителям, обращался в великому Ас тый ики…

Однажды Пётр к порогу подполз, дверь слегка приоткрыл, в доме сразу светло стало. Затем взял острый ножик и стал разбираться с обёрнутыми ногами. Положил перед собой правую ногу, словно сырую кость. Немножко ножом прорезал, потом ждёт, а затем быстрым движением вокруг колена жилы рассёк. Страшная боль, но он продолжает целиком разрезать. Какая страшная болезнь, ноги стали бесчувственными. Быстро или нет, но страха уже нет. Слышен звук скрежета ножа по костям, жилам… Вот уже посреди пола полноги валяется. Лицо раскраснелось. От сильной боли, не помнит, как упал без чувств. Через два-три дня его болезнь снова дала о себе знать. Пётр смазал ногу жиром и обмотал ногу тканью смоченной лечебной травой.

Около месяца прожил так, а затем задумал и левую ногу отрезать.  Думает: «Выше колена не надо ногу убирать, жилы высохли, поэтому нужно ниже убирать. Зачем по голенище убирать? Кость ещё плотная и крепкая». Знает, что всё есть для проведения этой операции, часто оленям рога срезал. Сел возле огня, подержал лезвие ножа над огнём и начал резать кость ноги. «Скорее, – думает, – нет времени боязни, пока чувствую, нужно срочно резать». Вот зубья пилы впились в ногу, вот уже пропилил кожу, вдруг сердце не выдержало… Не помнит, как долго пилил ногу… Кость ноги рухнула на пол. Мужчина из последних сил обернул отпиленную ногу тканью, смоченной в лечебном отваре. После всего этого мужчина, изо всех сил борющийся за свою жизнь, уснул в холодном доме.

Затем несколько дней ждал заживления ран. Жил на запасах еды. Напрасно не делал лишних движений. Дни тянулись. А сидеть на одном месте тяжело и скучно. И идти некуда. Сидя возле двери, шил из оленьих шкур специальные мешки вроде кисов, куда можно было вставить деревянные чурочки. Сшил разные: одну для правой ноги, отсечённой до колена, вторую для левой ноги, отсечённой до голени. Сделал всё обдуманно, чтобы удобнее было сидеть на нарте. Наступит зима, снова сядет на нарты. Зима приближается. Вот уже и осень. Сколько мыслей в голове: «Есть силы или нет, но уже без ног буду ездить на промысел».

Зимой, приехав в деревню, народ окружил его, стал рассматривать его говорят: «Столько времени его не было, уже думали, может быть, на другие земли перекаслал». Смотрят, а на его нартах столько шкурок. Только приблизившись к его нарте, люди поняли, что Пётр обезножил – стал меньше в величину. Начали расспрашивать: «Что случилось? Какое несчастье произошло?» Пётр стал подробно рассказывать, сельчане не могли поверить, как в одиночку он смог справиться с недугом, удалить больные части ноги и продолжать добывать рыбу и зверя.

В годы великой войны это мужчина за свой трудовой подвиг был награждён медалью. После этого страшного случая, что приключился с Петром, он ещё долго жил и также старательно выполнял план по добыче рыбы и зверя. Молодёжь равнялась на него. Вот такой крепкий духом мужчина жил среди нашего хантыйского народа. Сейчас жители деревни считают его святым духом-покровителем их края.    

Валентина Соловар, Анатолий Вогулов

Перевод на русский язык Людмилы Гурьевой