Лето. Электростанция молчит. Деревенские улицы наполнены детскими голосами, мычанием коров, блеяньем овец, лаем собак, жужжаньем комаров, паутов. Но вот пролетает весть: «Доярки едут!» Всё оживает. Хозяйки идут с подойниками, бидонами на молоканку.

С этого момента всё сосредоточено в руках молоканщицы Ксении Ивановны Молдановой. Она принимает молоко от населения, записывает данные в личные книжки каждой хозяйки. Сепаратор уже собран, марля плотно привязана к верхнему тазику, куда будет сливаться молоко для сепарирования. На молоканке чисто, очень чисто. Сама Ксения Ивановна в белом халате и в белом платочке. Вот на горке появляется лошадь с телегой, наполненной флягами. Сейчас начнётся приёмка молока. В это время запускают дизель на станции, загорается свет. После записи данных каждой доярки начинается сепарирование молока. Движения Ксении Ивановны быстрые, но очень ловкие, точные. Когда выливает из фляги молоко, ни одна капля не проливается мимо. Она немногословна, мы с полуслова, взгляда понимаем, что можно подходить с ведром для обрата. Люди с баночками подходят по одному за сливками с другой стороны сепаратора. После сепарирования люди расходятся, а Ксения Ивановна ещё долго будет находиться на молоканке. С ней будет кто-нибудь из её детей. Первым делом разбирают сепаратор, начинают мыть. Ксения Ивановна моет в первой воде – очень горячей, с хозяйственным мылом. Во второй воде моет помощник. В третьей воде сепаратор прополаскивают и раскладывают для просушки.

Сепаратор моют два раза в день: после утренней и вечерней дойки. Затем моют фляги, стирают марли, моют пол. После наведения чистоты Ксения Ивановна садится за бумаги. Щёлкает счётами, ведёт учёт принятого молока, взвешивает сливки, оформляет квитанции. Всю бумажную работу выполняет сосредоточенно, не отвлекаясь на посторонние дела. Затем вытаскивает с сыном из встроенного в печь отсека фляги с перекисшим молоком, прогретым для творога. А в этот отсек спускают новые фляги с простоквашей из обрата. Следующий этап – приготовление творога. И вот уже развешаны марлевые круглые мешки с творогом, взвешен предыдущий творог. Его разберут в садик, детские ясли, население. Когда сливки вовремя не удаётся отправить в Берёзовский молокозавод, то его из фляги выливают в бочку и начинают эту бочку крутить за рукоятку. Крутить её надо без перерыва не меньше трёх часов. Вначале звуки из бочки мягкие, булькающие. Но чем дальше крутишь, тем громче кусок масла переваливается внутри крутящейся бочки. Ксения Ивановна молча крутит рукоятку до тех пор, пока кто-нибудь из её детей не сменит её. Из бочки сливают пахту.

Это то, что выжимается из сливок в процессе приготовления масла. Пахта не подлежала учёту, её можно было брать сколько угодно. Мы очень любили пить, так как в ней плавали шарики-бусины масла. Напиток был очень вкусным, ароматным. Наконец, каким-то неведомым чутьём Ксения Ивановна определяет, что масло готово. Она готовит коробку, обкладывая её пергаментной бумагой, и вынимает из бочки кусок мягкого жёлтого масла. Выкладывает в коробку, плотно разглаживая, вдавливая в углы, прихлопывая ладошкой так, чтобы не осталось пузырьков, неровностей. Кусок масла принимает квадратную форму. Всё это запаковывается и спускается в ледник. Там же хранятся и фляги со сливками. Перед вечерним сепарированием молока Ксенье Ивановне удаётся ненадолго попасть домой. Нужно успеть сделать массу домашних дел: подоить корову, постирать, перебрать рыбу, сварить… Отдохнуть некогда. Скоро приедут доярки, нужно принимать молоко, сепарировать, мыть сепаратор.

Вынести на улицу всю использованную воду вёдрами. Вновь будут помогать дети. И так день за днём, год за годом. Ведь у коров не будет выходных, а значит, и молоканка не может взять перерыв на выходные. Всю свою жизнь до пенсии Ксения Ивановна проработала молоканщицей. Без конца поднимала тяжёлые фляги, полные вёдра с молоком выше своего роста, чтобы залить в сепаратор, кипятила марли, халаты, полотенца, мыла кипятком фляги, сепаратор без всяких перчаток. В дальнем углу молоканки была небольшая лаборатория с колбами, реактивами. Длинными стеклянными палочками набирала молоко из фляги, вёдер частников и, растворив с реактивом, запускала в центрифуге. Сначала центрифуга была ручная, позже появилась электрическая. Так определялась жирность молока. С точки зрения сегодняшней науки о бруцеллёзе, бациллах мы все должны были умереть от коровьего молока. Учитывая, что сегодня процесс технологии переработки молочных продуктов происходит строго в специализированных условиях, в спецодежде, с учётом и температурного режима. Но все мы остались не только живы, а с ностальгией вспоминаем вкус того масла, сливок, молока, творога. И всё это перерабатывалось одним человеком – Ксенией Ивановной! Поневоле хочется задать вопрос – почему у неё не было помощников? Если бы не её многодетная семья, вовлечённая в работу, то физически это всё не вынести. И что самое обидное – во время отчётных колхозных собраний чествовали передовых доярок, телятниц, рыбаков, трактористов, лесорубов, дарили им ценные подарки. А Ксении Ивановне ничего не вручали. Она не была членом колхоза. Работала от Берёзовского молокозавода.

Редкие приезды работников санэпидемстанции не вызывали переполоха. На молоканке была регулярная уборка. Это было естественным, само собой разумеющимся фактом. Ксения Ивановна делала замечания за плохо вымытое ведро хозяйкам-частникам, плохо помытую флягу или грязную марлю, плохо процеженное молоко дояркам. Кто-то оставался недоволен, но словам Ксении Ивановны не возражали. В следующий раз молоко приносили в чистой посуде.

Вся продукция с молоканки пользовалась большим спросом. Обеспечивали садик, детские ясли, школу, население. Прилетали вертолёты за ванзеватскими сливками, творогом, маслом.

Далеко за пределами Ванзевата знали Ксению Ивановну Молданову, уважали её. Через её руки проходила касса за сбыт продукции, но никогда мы не слышали, чтобы в её бухгалтерии была растрата. Высокая порядочность этой женщины вне сомнений. А отчёты отнимали немало времени – дневные, месячные, квартальные, годовые по каждой доярке, телятнице, частнику. Видимо, всё сводилось, сходилось. Образ Ксении Ивановны со счётами и разложенными бумагами – это один из ярких эпизодов нашего детства. Может быть, потому, что в этом эпизоде было понимание: Ксения Ивановна – грамотный человек, а значит, почитаемый, уважаемый.

Антонина Ледкова  

Перевод на хантыйский язык Надежды Вах