Иван Анатольевич и Елена Никифоровна Ермакова живут на стойбище возле г. Когалыма. Родители Ивана Анатольевича всегда жили на этой земле, вели традиционный образ жизни. Здесь, на этой земле священные места рода Ермаковых, на этой земле могилы  предков. Свой собственный дом Иван Анатольевич построил 15 лет тому назад. В настоящее время семья владеет оленями, всего около 50 голов.

О жизни на стойбище я попросил рассказать Елену Никифоровну.

– Я знаю, что вы с Казымской земли. Немного расскажите, как вы попали на эту землю.

– Да, я родилась на р. Казым. Мой отец Никифор Георгиевич, мама Екатерина Николаевна Тарлины. После окончания Казымской школы, я закончила институт и некоторое время работала в г. Ханты-Мансийске на телевидении. В 2006 году вышла замуж и уехала на родину мужа, стала жить на стойбище. Мой муж всю свою жизнь жил и живёт традиционной жизнью.

– Сколько у вас детей?

– Старшая дочь Валерия, затем Анна, Анатолий и самая младшенькая Настенька, ей сейчас 11 лет. Старшие дочери уже работают, младшие ещё школьники. Они все очень любят находиться на стойбище, всегда с удовольствием приезжают сюда. Однако детям надо учиться, поэтому постоянно здесь находиться они не могут.

– Немного расскажите, за счёт чего живёт ваша семья, ведь на стойбище нет работы, за которую платили бы зарплату, а 50 оленей для такой большой семьи, наверное, маловато.

– Действительно, на стойбище оплачиваемой работы нет. Поэтому одно время в течении 5 лет я работала в Когалыме, в музее. Только не можем мы с мужем жить в городе.  Муж как глава семьи заключает договора с нефтяниками. По этим соглашениям нам раз в 5 лет выдают снегоход «Буран», ежегодно положено по 2,5 тонны бензина, хотя, конечно, этого недостаточно, бензин нужен для электростанции, снегохода, машины, моторной лодки. Один раз в три месяца нам выплачивают компенсацию за ущерб, нанесённый исконной среде обитания. Если всё вместе посчитать, то в среднем на каждого члена семьи в месяц получается 8 тысяч, как известно МРОТ в округе намного больше. Если сравнить с 2006 годом, тогда на каждого члена семьи выходило по 5 тысяч, но на эти деньги как-то ещё можно было жить, конечно, дополнительно продавали рыбу, мясо, ягоды и могли что-то себе купить. В этом году рыбы, ягод  почти не было. Всё обмелело, когда нефтяники прокладывают дороги и на пути встречается ручеёк, то его просто засыпают, то есть вода уже не циркулирует, не доходит до речки. Когда строят нефтяные объекты, то их располагают прямо на ягельных борах, но не отсыпают болота, это же много песка надо. Нет боров, нет ягеля, оленей кормить нечем. Вот на Казыме ягель как ягель, наступаешь на него, нога проваливается по щиколотку. А у нас везде объекты, везде дороги, нет места не хоженого. До стойбища, прямо до порога избушки можно доехать на машине. Приедешь сюда,  выходишь из избушки тут факел, там факел, природы в плачевном состоянии.

Если так будет продолжаться, то очень скоро невозможно станет оленей держать. Поэтому мы уже задумываемся о будущем, хочу построить этностойбище, то есть туризмом заняться. Наше стойбище от города километров 40 и часто люди просятся приехать сюда. Сейчас заняться этим бизнесом как бы реально, в округе внутренний туризм развивается, а этнотуризм здесь всегда востребован.

– Сейчас принят закон «О нематериальном этнокультурном достоянии Российской Федерации», идёт Международное десятилетие языков коренных народов мира. У вас как эти вопросы решаются?

– На стойбищах пока традиционная культура сохраняется, материальная культура, язык. Я тоже шью платья, малицы, говорим на языке. Будут ли мои дети продолжать жить, так как мы, пока трудно сказать. Видно уже, что старшие дочери вряд ли. Если сын возьмёт в жены девушку ханты, то тогда наверняка будут жить на стойбище. Сейчас некоторые мужчины ханты женятся на русских девушках. Даже есть такие, например жена племянника моего мужа, хоть и живут на стойбище, но всё-таки они и здесь желают  жить привычной для них жизнью, а не соблюдать хантыйские традиции. Ведь раньше как было, если девушка вышла замуж за мужчину другой национальности, то обязана была соблюдать традиции мужа.

Пётр Молданов